Артисты труппы

Артисты, занятые в спектаклях МХТ

Ищите под елкой

Владимир Анзикеев, Трибуна, 29.12.2006
- Дмитрий Юрьевич, как вы стали главным Дедом Морозом страны?

 — Я им не стал. Все это далеко не так просто, как подают журналисты, которые пишут, что Дед Мороз — это артист Дмит-рий Назаров. В таком случае получается, что Деда Мороза как такового просто не существует.



 — Он на самом деле существует?

 — Помните, у Горького в пьесе «На дне» Луку спрашивают: «Старик, Бог есть?» Он отвечает: «Если веришь, то есть. Во что веришь, то и есть». Со всеми вытекающими?



 — И вы с ним лично встречались?

 — Да. И неоднократно. А те, кто пишет, что Дед Мороз — это артист Назаров, призывают к тому, чтобы дети, взрослые — все, кто верит в Деда Мороза, — верить в него перестали. А верили бы в Путина, Фрадкова — то есть не в мечту, а в реальность. Но реальность частенько обманывает, а вот Дед Мороз — никогда.



 — А когда вы встретились с Дедом Морозом в первый раз?

 — Семь лет назад. Перед Новым годом. Новый год — это праздник объединительный, без личного повода. Это праздник для всех. Абсолютная радость. Особенно в наше время — время дефицита радости и единения. И вот семь лет назад московский мэр Лужков и вологодский губернатор Позгалев вспомнили про Деда Мороза, который, как никто другой, подходит для воплощения этой объединительной идеи, и попросили его выйти к людям. Но Дед Мороз не привык к подобной форме общения. Обычно он делает это интимно, с глазу на глаз, или во сне. А тут надо было выступать на площадях. Для него это сложно. Понадобился человек, который помог бы ему адаптироваться к новым условиям. И Дед Мороз начал долгий и строгий отбор. В какой-то момент остановился на моей кандидатуре. То есть я в данном случае выступил в роли сценического педагога. На первых порах помогал разговаривать. Он иногда, знаете, как крикнет в гневе… А это имеет тяжелые последствия. Ведь он в отличие от младших братьев — Санта-Клауса, Йелоупукки, Пэра-Ноэля — суровый русский дед, который себе на шею сесть не позволит. Он любого внука или внучку заставит работать, чтобы приносить благо окружающим. Но мы с ним поладили. И вот уже в течение семи лет каждый раз, когда Дед Мороз отправляется в экспедицию по стране, его сопровождаю я.



 — Как вы стали артистом?

 — Я, наверное, им уже родился. У нас есть семейная легенда, что когда я рождался, то очень сильно кричал. И пожилая, опытная акушерка сказала: «О, артист лезет!» Так и прилипло. Меня тянуло к художественной самодеятельности в школе, в пионерлагере. Но, окончив школу, в театральное училище поступил лишь на третий год. То есть был период, когда еще не был уверен, буду артистом или нет, достаточный для того, чтобы определиться.



 — И в армию не попали?

 — У меня оказался пиелонефрит (заболевание почек), правда, латентного течения, незаметного в анализах, но тем не менее врачи его признали. В армию попал значительно позже, когда после окончания училища уже 17 лет проработал в Малом театре. В 1995 году перешел в Театр Российской армии и прослужил там семь лет (вместо двух положенных при срочной службе). Это был хороший, светлый период жизни. Именно там я встретил свою вторую половинку — актрису Ольгу Васильеву. Мы сразу увидели друг друга, но потом еще очень долго ходили вокруг да около. Помог случай. Однажды шли поздно вечером с какого-то театрального сабантуя. По дороге к нам стал приставать какой-то пьяный. Уговоры отвязаться по-хорошему не действовали, и я в конце концов просто был вынужден испортить прилипале физиономию. Хотя вообще-то я, несмотря на свои габариты, мужик мирный.



 — Да и артист к тому же?

 — Если артиста оскорбить, то он врежет, хоть и артист. Он такой же мужчина, как все остальные. Ну и мне тогда пришлось врезать. Но, падая, тот умудрился оторвать у моей куртки рукав? В этот самый момент подъехала милиция. Ситуация довольно скверная: на земле лежит человек, над ним стою я, не очень трезвый и с оторванным рукавом. Ольга мгновенно сориентировалась: стала разыгрывать семейный скандал. Орала на всю улицу, обзывая меня пьянью и прочими оскорбительными словами… Милиционеры, видно, поняв, что мужику дома достанется гораздо серьезнее, чем в отделении, уехали. С того дня мы с Ольгой уже не расставались. Теперь у нас — семья, дети, общая работа.



 — Вы ведь когда-то самбо занимались?

 — С тринадцати лет. Как говорится, не было бы счастья, да несчастье помогло. Как-то возвращался домой из магазина, и в подъезде на меня напали два великовозрастных хулигана. Я был тогда низеньким, толстеньким — в общем, инфантильного вида мальчиком. Тем двоим нужно было двадцать две копейки — кажется, тогда столько стоил «Беломор». И они били меня жестоко, насмерть. Топтали, размазывали по полу. Ну, конечно, хлеб и молоко раздавили, это тоже почему-то запомнилось. Потом долго отходил, зале-чивал раны. Было жутко обидно: не смог оказать даже мало-мальское сопротивление. И как только шрамы на лице более-менее зажили, пошел в спорткомплекс «Динамо» записываться в секцию самбо. Меня не хотели брать, потому что в секции парни все были старше меня, но все-таки уговорил — записали. Поначалу пришлось играть роль «мальчика для битья». Доставалось крепко, но униженным себя не чувствовал — это же учеба. Ходил в синяках, зато постепенно стал исчезать страх перед болью и вместе с тем страх перед опасностью быть избитым на улице. Я ведь шел в самбо не ради разрядов, кубков. Каждый раз, когда другие сдавали нормативы на очередной разряд, меня по какой-то иронии судьбы в Москве не было. Так и не стал самбистом-разрядником, о чем никогда не жалел. Самбо было для меня не самоцелью, а лишь способом обрести самоуважение, избавиться от закомплексованности. И вот с этой точки зрения два года, проведенные в секции, дали великолепные результаты. В классе я был самым низеньким мальчиком, а тут вдруг как пошел вверх и через год стал самым рослым. Ну и в плечах раздался, конечно, кость стала шире, а мускулатура — крепче.



 — До сих пор форму держите. Кулаки-то крепкие?

 — Однажды на съемках довелось испробовать на прочность, когда снимался в сериале «Закон». В третьей серии был эпизод, когда судья Скляр, которого я играл, от переизбытка эмоций ударом кулака разбивает стол. При этом скатерть заливается вином и соответственно приходит в негодность. Беда в том, что реквизиторы забыли приготовить запасную скатерть, и нужно было сломать стол с одного удара, без дублей. Ну я и приложился… Стол-то сломал, да вместе с ним — руку. В трех местах. Все бы ничего, но в то время я как раз в театре Отелло играл, и по роли мне нужно было носить Дездемону на руках. При тройном переломе это стало настоящим испытанием на прочность — и для руки, и для характера. И рука, и характер выдержали.



 — Вас называют «русским Де Ниро». Как вы к этому относитесь?

 — В Малом театре, куда я пришел молодым артистом, про меня говорили: это второй Роман Филиппов. А я отвечал: я первый Назаров. Потом меня стали называть «русский Де Ниро». Мы действительно внешне похожи, даже родинки почти на одном месте. Но внутренне? Темпераменты разные. Так что сравнивать не стоит. Хотя сравнение, конечно, приятное. Но куда приятнее было, когда играл вместе с Фанни Ардан в спектакле Кирилла Серебренникова «Жанна д?Арк на костре» и меня сравнили с Депардье. Потом на телевидении мне довелось сыграть роль без головы — это такой способ, когда с помощью компьютера приставляют голову популярного человека, а все остальное тело играю я. Не буду говорить, какого деятеля. Спрашивают: «Как вас в титрах назвать?» Я отвечаю: «Категорически никак!» И там написали против моего персонажа: «Дмитрий Депардье». Вот если б и Жерара во Франции называли вторым Назаровым!..



 — Вы играете в театре, снимаетесь в кино, ведете передачу на телевидении, выступаете в роли ведущего на концертах и т.д. Как у вас сил хватает?

 — Если после работы приходишь домой и сразу валишься в постель, будучи не в состоянии пошевелиться, а утром вскакиваешь по будильнику и как одержимый мчишься на работу, значит, у тебя все в порядке. А вот если у тебя есть время посибаритствовать, пофилософствовать — значит, пора задуматься: а так ли ты живешь на этом свете? Такой образ жизни, который проповедовали (и исповедовали) в Щепкинском училище, я в свое время очень хорошо усвоил и с тех пор считаю единственно приемлемым для себя.