Художественное руководство и дирекция

Руслан Кулухов
Владимир Хабалов
Ляйсан Мишарина
Наталья Перегудова
Сергей Шишков
Вячеслав Авдеев
Константин Шихалев

Творческая часть

Репертуарная часть

Наталья Беднова
Олеся Сурина
Виктория Иванова
Наталья Марукова
Людмила Калеушева

Медиацентр

Анастасия Казьмина
Дарья Зиновьева
Александра Машукова
Татьяна Казакова
Наталья Бойко
Екатерина Цветкова
Олег Черноус
Алексей Шемятовский

Служба главного администратора

Светлана Бугаева
Анна Исупова
Илья Колязин
Дмитрий Ежаков
Дмитрий Прокофьев

Отдел проектной и гастрольной деятельности

Анастасия Абрамова
Инна Сачкова

Музыкальная часть

Организационный отдел

Отдел кадров

Анна Корчагина

Отдел по правовой работе

Евгений Зубов
Надежда Мотовилова

Финансово-экономическое управление

Альфия Васенина
Ирина Ерина
Елена Гусева

Административно-хозяйственный отдел

Марина Щипакова
Татьяна Елисеева
Екатерина Капустина
Сергей Суханов
Людмила Бродская

Здравпункт

Татьяна Филиппова

Театральный «Письмовник»

Алена Карась, Российская газета, 7.11.2011
«Письмовник» стал самым популярным в мире романом Михаила Шишкина. Любовь и смерть, соприсутствие всех времен и эпох в одном пространстве-времени, тонкая грань, отделяющая реальный мир от иллюзорного, мертвых от живых — все эти и иные мотивы нового шишкинского романа оказались востребованы театром. О театральном потенциале философской мелодрамы Михаила Шишкина мы говорили с режиссером нового спектакля МХТ им. Чехова «Письмовник» Мариной Брусникиной.

- В программке к спектаклю сказано, что он о любви.

 — В самом романе говорится, что он про смерть. Но если сказать так зрителю, то сразу напугать его. Я бы ответила на этот вопрос сложней: смысл жизни в преодолении страха смерти. Возможно, мы живем, чтобы понять, что смерть есть продолжение жизни. Это общее пространство людей и смыслов, вне времени и пространства, их жизней, фантазий, их несостоявшихся любовей… Поразительный роман! Без времени и пространства, вернее, с единым временем-пространством. К этому роману все очень лично подключаются. Не было ни одного актера, который бы, репетируя, не начал рассказывать свою историю, свои переживания, связанные с мотивами романа.

- А как происходило ваше «подключение» к роману?

 — Я собиралась делать совсем другую работу. Но Олег Павлович Табаков, который читает, кажется, все на свете, дал мне роман Шишкина. Я прочитала три страницы «Письмовника» и поняла, что буду это делать.

- При всей своей изысканности роман Шишкина очень простой и здоровый — он все же не только о смерти, но и о любви. Сегодня доминирует взгляд на театр как болезненную терапию, потребность открыть в себе ужасное, пограничное, страшное. Вам вообще болезненное, темное не интересно?

 — Мне кажется, это в театре уже было не раз. Накапливается разрушительная энергия, когда хочется перевернуть все устои. И все начинает ломаться. Это правильно и полезно, потому что рождается новый взгляд, проливается новый свет на хорошо известное. Это нормально. Но каждый выбирает то, что связано с кругом его мыслей. А я только этим и занимаюсь — стараюсь прийти к гармонии с собой и с миром. И потому беру ту литературу, которая каким-то образом помогает обрести эту гармонию. Побеждает то, во что веришь. Вот я стараюсь верить. Но никакой вражды к другому театру у меня нет. Для меня колоссальное театральное событие «Чайка» Юрия Бутусова. Он открыл мне такие смыслы в том, что знаешь наизусть, там такая внутренняя свобода!

- Проза в каком-то смысле хаос, который нужно собрать в театральную структуру. Как вы «боретесь» с этим хаосом прозы?

 — Пока я не пойму, зачем и ради чего делать инсценировку, я не смогу начать. И только потом я начинаю вынимать что-то свое из огромного романа. Я не люблю, когда пишут, о чем роман. Смысл должен родиться у тебя лично и внезапно. Я так привыкла: я должна сама перечитать, перелопатить и вдруг понять что-то. Меня так учили — читать роман с карандашом. На самом деле работа начинается на уровне инсценировки, когда рождается концепция — выбор самого главного. Потом я предлагаю актерам сравнить вопросы, которые их персонажи задают миру, с их собственными, самыми главными вопросами к себе и миру. Это очень интересно! Четырежды перечитав роман «Письмовник», я каждый раз находила разные ответы. Когда же в четвертый раз у меня ясно всплыла тема смерти — вернее, что ее нет, и я сказала об этом Шишкину, он рассказал мне свою историю. У него мучительно не шел роман. В это время он случайно провалился под лед. И вот когда он пережил эту грань жизни и смерти, роман «пошел».

- У вас в спектакле каждому дана своя иллюзия, свой миф. 

 — Эта тема очень важна в романе Шишкина. Пока ты живешь в своих иллюзиях, ты можешь быть счастлив. Пока я репетировала роман, мне стыдно было думать о каких-то мелких вещах, нервничать из-за чепухи. Он как-то отодвинул все эти мелкие чувства-мысли, которые занимают нас большую часть времени.

- Вы много лет преподаете в Школе-студии МХАТ. У вас есть чувство перемены? Как новое поколение отличается от предыдущих, от вашего?

 — Я раньше вообще не ощущала перемен. А сейчас да, время очень меняется — на глазах. Сейчас у многих такая паника. Поднимается новая молодая волна. Но я считаю, что всем хватит места.

- В этом году подряд вышло сразу три фильма про Апокалипсис. Малик, Триер, Звягинцев. Есть этот мотив и в прозе Шишкина. Вы о нем думали?

 — Когда начинаешь об этом думать, понимаешь, что по сути не меняется ничего. Какая разница, до- или постапокалипсис мы переживаем? Я этот сюжет вообще не чувствую.

- Есть ли для вас в романе какой-то главный, общий, цементирующий весь роман миф?

 — В нем главное история об Иове, у которого все отобрали: попробуй пожить без самого важного. По крайней мере для главной героини это так. Про то, что ты можешь просто придумать себе жизнь как миф. И не на уровне безумия, а как спасение. Все мы этим занимаемся. Пока человек существует, создание собственного мифа является его природой. Как без этого? Мир прекрасен тем, что можно выбирать любую его версию. Кто-то думает, что герой «Письмовника» погиб, а кто-то просто принимает то обстоятельство, что оба героя — он и она — живут в разных временах.