Анатолий Эфрос. Из книги «Продолжение театрального романа»., 1993
Мысль о Калягине пришла от реальной встречи с актером, которого я уверенно могу назвать эталонным, образцовым. Вдруг в один прекрасный день мне стало казаться, что Калягин может сыграть все: и Гамлета, и Федю Протасова, и Оргона?Во-первых, он действительно понимает, что такое содержание роли. Он актер содержательный? Сейчас я вижу, что, когда Калягину не хватает содержания, он раздражен. Калягин может целый кусок роли сыграть на репетиции без слов, на тарабарщине, а содержание будет понятно. И я в зале заплачу или засмеюсь? Во-вторых, у Калягина абсолютный слух. Ему ничего не надо объяснять логически, формулами. Можно подбросить краску и он ее тут же уловит? Калягин глазами схватывает все цепко цепко. С ним перебрасываешься образами, а не понятиями. ?От моих показов, от моего напора могут устать все но не Калягин. Он похож на мячик или на кубарь три-четыре часа катается по сцене со страшной силой. Еще я могу сказать про Калягина, что он очень уютный. Он уютный в мизансценах сразу что-то обживает, устраивается, и все так живо, так сочно! Так вкусно, хочется сказать. Когда он на сцене, все становится прочным. Для него нет заданий, которые он не мог бы выполнить. Любой гротеск пожалуйста! Причем все это он выполняет как-то по-своему. Он замечательно умеет подавать реплики не подавая их. Говорит скороговоркой, но скороговорка эта абсолютно внятна. Он вкрадчивый вот точное для него определение. Вкрадчивый, но положит все реплики как надо, загонит их, как бильярдные шары. «Потертый коврик» или «Елка в Кремле»?, Курьер культуры, 26.03.1990 |