Сто лет мы вереницей идем за синей птицей

Виктор Борзенко, Театрал, 1.09.2008
Ровно сто лет назад Станиславский решил показать на сцене то, что показать невозможно: души людей, божества потустороннего мира, ожившие предметы, царство будущего и многое другое. Так появился спектакль «Синяя птица» (по сказке Метерлинка), который буквально состоял из удивительных трюков. Один из героев отламывал себе пальцы, и они вырастали вновь; под покровом ночи танцевали тарелки; оживали молоко, хлеб, огонь, вода. Ничего подобного русская публика прежде не видела. Все было сделано с революционным новаторством, свойственным Художественному театру тех лет. После 150 репетиций этот спектакль впервые был сыгран 30 сентября 1908 года и идет во МХАТе по сей день. Такого старожила нет ни в одном театре мира.

«Надо быть смелым, чтобы видеть скрытое»


С первых дней репетиций Станиславский заявил, что ставит экспериментальный спектакль, который не будет похож ни на одну феерию. К феериям тех лет у Константина Сергеевича было много претензий. «В каждой из них стены принимают фантастические контуры, но публика отлично знает, что это делается транспарантом и тюлями, — говорил он на собрании труппы в 1908 году. — Мы сотни раз видали превращение Фауста и знаем, что с него сдергивают костюм из дыры пола. Транспарантные залы с бегающими детьми нам надоели. Что может быть ужаснее театрального ребенка-статиста?»

И все же Константину Сергеевичу предстояло поставить спектакль, в котором главными героями будут дети — мальчик и девочка Тильтиль и Митиль. Они просыпаются в рождественскую ночь и видят в богатом доме напротив празднество. Так начинается эта сказка?

В ту же минуту слышится стук в дверь, и на пороге появляется кривая старуха в зеленом платье и красном чепце. Это Фея Берилюна. Ее раздражает, что дети не знают очевидных вещей. И велит им отправиться на поиски Синей птицы. «Надо быть смелым, чтобы видеть скрытое», — говорит она, протягивая Тильтилю зеленую шапочку с алмазом, повернув который человек может увидеть «душу вещей». Как только Тильтиль надевает шапочку, все окружающее чудесно преображается: старая колдунья превращается в принцессу. Появляются души часов, души караваев. Огонь предстает в виде стремительно двигающегося человека в красном трико. Из крана начинает бить сверкающим фонтаном вода, а из ее потоков появляется девушка с распущенными волосами, в как бы струящихся одеждах. Она немедленно вступает в схватку с Огнем. Это душа воды. Со стола падает кувшин, и из разлитого молока поднимается белая фигура. Это робкая и стыдливая душа молока.

«Артисты подшучивали над нами»

Рукопись неизданной «Синей птицы» появилась в распоряжении Художественного театра еще в 1906 году, однако только два года спустя — к 10-летию театра — Станиславский подготовил ее постановку, насытив тысячами режиссерских хитростей.

Например, в первом действии над очагом появляются белые светящиеся тарелки. Они танцуют, а затем исчезают так же внезапно, как и появились. Трюки с тарелками проделывают артисты, которых зрители не видят. Они исполняют роли «черных людей», как называл их Станиславский. Черный человек одет с ног до головы в костюм из черного бархата. На голове у него бархатный капюшон с вырезом для глаз, на руках — перчатки, на ногах такие же туфли. Действуя на фоне черного бархата, он остается невидим для других. 

С помощью бархата Станиславскому удалось передать и ужасы ночи: эпизод, в котором призраки скачут по сцене. Это черные люди выбегают с длинными шестами в руках. К верхней части шеста прикреплена страшная голова. Оригинально был сделан танец звездочек. Артистки танцуют в черных бархатных платьях, но на голове у них колпачок, от которого расходятся узкие светящиеся ленты: зрители видят только свет лент.

Несмотря на сказочность сюжета, Станиславский создал на сцене удивительно правдоподобный мир. Беззастенчивым был вероломный Кот (Иван Москвин), простодушен верный Пес (Василий Лужский). Рыхлым характером отличался Хлеб (Владимир Грибунин). Ломким и ненадежным оказался Сахар (Аполлон Горев). Мальчик Тильтиль (Софья Халютина) отличался геройским характером, а его сестра Митиль (Алиса Коонен) — напротив, была ребенком, который по-женски чувствует все опасности.

За сто лет исполнительский состав спектакля десятки раз менялся. Но всегда в нем играли ведущие артисты театра.

 — В тридцатые годы роль Феи исполняла Лидия Коренева, — вспоминает старейшая актриса МХТ имени Чехова Кира Головко. — В одной из сцен, мы, участники спектакля, должны были в темноте выносить ее из-за кулис на середину сцены. Но Лидия Михайловна, если ей что не нравилось, могла в темноте толкнуть или ущипнуть артиста. Помню, как однажды мы решили ей отомстить и вынесли совсем не туда, куда нужно. Когда вспыхнул свет, Коренева поняла, что находится по другую сторону декораций. С тех пор она не щипалась?

Памятным спектакль оказался и для Алексея Баталова, который в начале 1950-х годов, будучи студентом, играл одного из «черных людей».

 — Через этот спектакль прошли все поколения МХАТа, — говорит он. — Для меня и остальных студентов он ассоциировался, как правило, с картиной «Ночь». В полной темноте над сценой летали духи. Чтобы их изобразить, мы в черных костюмах ходили по сцене и размахивали шестами, к которым были прикреплены головы и одежды? Эта ситуация была идеальной для розыгрышей. Помню, как старшие артисты говорили нам, как нужно смотреть в зал и какие жесты делать. И мы ведь старались! Но только позже я понял, что это они подшучивают над нами, поскольку из зрительного зала «черных людей» никто не видит. 

Как Станиславский промок под дождем

Музыку к спектаклю писал замечательный композитор Илья Сац. Ее звуки должны были напоминать то полыхающий огонь, то бурлящее молоко, то полет птицы? Особенно сложно сочинялась музыка к первой картине, где вода начинает течь из крана. Когда Сац исполнил свое сочинение, Станиславский сказал: «Илья, сейчас на улице идет дождь. Давайте выйдем на крышу, послушаем, как он стучит». И два театральных деятеля помчались на крышу: они промокли до нитки, прислушиваясь к барабанящим каплям. Отзвуки того дождя мхатовские зрители слышат по сей день.

На протяжении спектакля Тильтиль и Митиль, попадая в разные приключения, познают истину окружающего мира. Они идут к ней напролом, борясь со слугами Ночи (мракобесием, болезнями, войнами), учась выручать друг друга в беде, понимать природу, слышать зверей и людей. Спектакль надолго укоренился в репертуаре театра (после раскола МХАТа в 1986 году спектакль оказался в репертуаре МХАТа имени Горького).

2000
На душе — праздник, М. Демидова, Красное знамя, 4.11.2000
Интервью с легким человеком, Сергей Вовин, Электронная газета Yтро, 22.08.2000
Душа и сердце Вячеслава Невинного, Юлия Гусейнова, Ежедневные новости (г. Владивосток), 11.07.2000
Новая власть в Камергерском, Наталия Каминская, Культура, 15.06.2000
Лицедей, Анатолий Смелянский, Известия, 9.06.2000
Чудо, Лев Додин, Независимая газета, 1.06.2000
Он пришел, Кама Гинкас, Новая газета, 1.06.2000
Последняя легенда Художественного театра, Марк Розовский, Культура, 25.05.2000
Призрак бродит по МХАТу. Призрак символизма, Елена Ямпольская, Новые известия, 12.01.2000
Один абсолютно театральный вечер, Алексей Чанцев, Театр, 2000
Николай Эрдман. Переписка с Ангелиной Степановой., С комментариями и предисловием Виталия Вульфа, 2000