ПРИЛИЧНЫЕ ЛЮДИ ДОЛЖНЫ СИДЕТЬ В ШКАФУ! [«Смерть Ильи Ильича» Михаила Угарова во МХАТе им. Чехова]

Игорь Вирабов, Комсомольская правда, 16.04.2003
Илья Ильич — дерг за веревочку, люстра ползет книзу, уже абажуром до пола достает, а Обломов внутри прячется, это у него домик, а кто в домике, того салить нечестно. Доктор Аркадий Михайлович поначалу думает, что Обломов сумасшедший. Даже зрителей просит выманить его, и кто-то из первого ряда дрожащим голосом зовет: «Илья Ильич!» Но потом доктор и сам влезет к нему в домик под абажуром.

И сидят они — худощавый доктор, артист Сергей Шнырев, с совсем непривычным, долговязо-угловатым Обломовым, артистом Алексеем Агаповым, — посреди малюсенькой новой сцены МХАТа имени Чехова. С трех сторон зажатые рядами зрителей. С четвертой — подпертые необходимым диванчиком. И вместо потолка — под гулкой темнотой вверху, куда улетают звуки. Живая канарейка в клетке прочирикает, нежные девушки споют — голоса, как колокольчики, долго тают, и остается от них благодать у Обломова на лице.

И когда он спрашивает про что-то Захара, своего слугу (очень смешного Владимира Кашпура), тот в ответ: «А х… его знает!» — и тогда три волшебные буквы улетают. И знаете, что бесит Илью Ильича? «Как ты можешь такое говорить!» — кричит он на Захара. Как может эта малая часть человека (по расчетам Обломова, где-то 1/12 часть тела) что-то знать! А на что же тогда остальные части в человеке?

Доктору эти мысли подскажут диагноз: по латыни Обломов «тотус», «целый», «цельный». Другие, чтобы успеть за суетной жизнью, за карьерой, за заработками, за паучихами-женами транжирят себя нале-направо. Того же делового Штольца уже не затащишь к Обломову в «домик». А Илья Ильич с самого детства ухитряется жить сообразно течению крови своего организма.

Угаров, автор пьесы, в программке спектакля объясняет: тут не «лень», а противостояние злой энергии тупого что-нибудь-деланья. «Если бы у энергичных людей была привычка ежедневно залезать в шкаф и сидеть там минут 20, зла на свете стало бы меньше…»

Милая Ольга Ильинская (Дарья Калмыкова) приучает читать газеты: ну какая ему от этого радость в теле? Зато Агафья (Марина Брусникина) подаст смородиновой водочки с пирожками, и как он будет выпивать, как закусывать!.. Некогда Агафья Матвеевна доплетет паутину (сцена перепутана, зрители держат нитки по углам), чтобы остаться «в домике», для Ильи Ильича останется один выход: смерть.

Режиссер (А. Галибин) изменил название в последнюю минуту: «Смерть Ильи Ильича» на готовых афишах перечеркнули «Обломовым». Кому-то захочется посравнивать две премьеры — мхатовскую и «Облом off» в Центре драматургии и режиссуры (там свою пьесу поставил Угаров). А это не нужно: зачем растрачивать частички себя впустую. Мхатовский спектакль другой, но это хороший спектакль. Мхатовский Обломов ни на кого не похож. Может, потому и трогательный такой.

Фото:
2000
На душе — праздник, М. Демидова, Красное знамя, 4.11.2000
Интервью с легким человеком, Сергей Вовин, Электронная газета Yтро, 22.08.2000
Душа и сердце Вячеслава Невинного, Юлия Гусейнова, Ежедневные новости (г. Владивосток), 11.07.2000
Новая власть в Камергерском, Наталия Каминская, Культура, 15.06.2000
Лицедей, Анатолий Смелянский, Известия, 9.06.2000
Чудо, Лев Додин, Независимая газета, 1.06.2000
Он пришел, Кама Гинкас, Новая газета, 1.06.2000
Последняя легенда Художественного театра, Марк Розовский, Культура, 25.05.2000
Призрак бродит по МХАТу. Призрак символизма, Елена Ямпольская, Новые известия, 12.01.2000
Один абсолютно театральный вечер, Алексей Чанцев, Театр, 2000
Николай Эрдман. Переписка с Ангелиной Степановой., С комментариями и предисловием Виталия Вульфа, 2000