Оля Мухина и ее «Ю»

Марина Мурзина, АиФ Москва, 3.10.2001
Одаренных актеров у нас хватает, интересные режиссеры имеются. Но вот с драматургами (а ведь пьеса — основа театра) — просто беда. Единственное, что в изобилии представлено в драматургических текстах, — это вызывающая уже рвотный рефлекс чернуха. Пьесы, где пьют, бьют и матерятся, — это на сегодняшний день стандарт. При этом нет ни человека, ни сердца, ни чувства, ни живой жизни.

И потому появление на драматургическом горизонте студентки Литинститута Оли Мухиной (которая, несмотря на неполные тридцать, упорно не желает становиться Ольгой) было наваждением: откуда вдруг сегодня у этой девочки такое свежее, чистое и мудрое ощущение жизни, времени, театра? Мухину открыла Любимовка, семинар молодых драматургов, в 1995 г. Пишет она с 1989 г., у нее пять пьес и премия «Московских дебютов». Самая знаменитая «Таня-Таня», после которой Оля проснулась звездой, идет уже пять лет в «Мастерской Петра Фоменко», в Петербурге и Челябинске. Последнюю пьесу «Ю» режиссер Евгений Каменькович поставил пять лет назад в студии при «Мастерской Фоменко», а на днях прошла ее премьера на малой сцене МХАТа.

Здесь все точно вальсируют, перебрасываясь словами, вразброс, вскользь роняя их. Речи красивы, но будто бы необязательны, да и обращены чаще всего ни к кому — так, в пространство, в воздух, в ветерок с балкона старого московского дома. Время действия — война, но это, поверьте, почти не имеет значения. Война где-то там, очень далеко, а здесь — светящийся оконный эркер, абажур, самовар на дальнем плане и люди. Все любят, влюблены. Ревнуют, изменяют, мечтают, бросают, прощаются и прощают и даже стреляются и вскрывают вены. Но не пугайтесь, все это без надрыва и истерики, как бы понарошку, не всерьез, но разве от этого меньше боли? На наших глазах, в непосредственной близости, творится какое-то волшебство — то ли сон, гипноз, то ли явь, и вся эта сумятица становится эстетикой спектакля.

Как мог родиться сегодня такой тонкий, изящный, стильный спектакль? Впрочем, как часто именно в такие времена и рождались подобные празднества театра, спектакли, казалось бы, напрямую с жизнью нашей никак не связанные, но в то же время говорящие о ней куда больше традиционных «социально-бытовых» пьес. Герои Мухиной знают что-то такое, чего не знаем мы, и в этом тайна ее пьес. Пьес о невозможном. О любви. «Любовь — это смешно, только смотрите, не умрите со смеху».
2000
На душе — праздник, М. Демидова, Красное знамя, 4.11.2000
Анатолий Смелянский: У меня давно репутация серого кардинала, Эдуард Саркисов, Время MN, 29.09.2000
Интервью с легким человеком, Сергей Вовин, Электронная газета Yтро, 22.08.2000
Душа и сердце Вячеслава Невинного, Юлия Гусейнова, Ежедневные новости (г. Владивосток), 11.07.2000
Новая власть в Камергерском, Наталия Каминская, Культура, 15.06.2000
Лицедей, Анатолий Смелянский, Известия, 9.06.2000
Чудо, Лев Додин, Независимая газета, 1.06.2000
Он пришел, Кама Гинкас, Новая газета, 1.06.2000
Последняя легенда Художественного театра, Марк Розовский, Культура, 25.05.2000
Дамир Исмагилов: Еще десяток спектаклей — и я пойму, что такое Большой театр, Большой театр, 27.04.2000
Призрак бродит по МХАТу. Призрак символизма, Елена Ямпольская, Новые известия, 12.01.2000
Один абсолютно театральный вечер, Алексей Чанцев, Театр, 2000
Аудиозапись спектакля «Возможная встреча». Вступительное слово Марины Багдасарян, Театр FM, 2000
Николай Эрдман. Переписка с Ангелиной Степановой., С комментариями и предисловием Виталия Вульфа, 2000