Непоследняя жертва

Роман Должанский, Коммерсант, 11.12.2003

Представление об Островском как о скучном бытописателе Замоскворечья, у которого в пьесах сплошь пузатые купцы, кружева да нравоучения, давно устарели. Нет сегодня драматурга более актуального, чем Островский: он описал родную страну в эпоху активизации капитализма, в эпоху появления богатых людей и последовавшей за этим ломки устоявшихся представлений о жизни. Конфликт чувств и денег на русской почве описан им в разных пьесах с таким знанием русских реалий и человеческой натуры как таковой, что лучшего материала театру искать не надо. Прибавьте сюда еще сочный, настоящий русский язык, и все удивления относительно востребованности «скучного классика» растают сами собой.
Взять хотя бы «Последнюю жертву», которую сейчас репетируют в столице сразу три театра. Молодая вдова Юлия Тугина влюблена в красавца Вадима Дульчина, вертопраха, прожигателя жизни и тусовщика. Он в долгах как в шелках, у одной денег просит, в другой, якобы богатой, сватается. Но в красавицу Юлию, оплачивающую все счета своего беспутного любовника, безответно влюблен богач Флор Федулыч. Ему-то она в конце концов и достается в жены, а мот Дульчин подыскивает себе в невесты очередную вдову, чтобы не попасть в долговую яму. Деньги вчистую одерживают верх над любовью.
Ясно, что осовременивать ничего не недо. Но режиссер Юрий Еремин, ставящий «Последнюю жертву» в Художественном театре, все-таки решил перенести действие из 1870-годов в начало ХХ века. То есть во времена, когда капитализм особенно бурно развивался. Все купцы Островского на сцене МХАТа превратились в деятельных промышленников, и действие пьесы разыгрывается чуть ли ни прямо на фабрике. Еще режиссер поменял сезон действия пьесы с лета на зиму. Так что мхатовскую сцену должен завалить бутафорский снег. Что ж, фабрика, русский мороз, любовь, деньги — довольно занимательный коктейль предлагаемых обстоятельств для театра психологического реализма. Разбираться с непреодолимым конфликтом материального и возвышенного брошены лучшие актерские силы во главе с Олегом Табаковым, который играет, разумеется, победителя Флора Федулыча Прибыткова. Доставшуюся ему в результате интриг красавицу сыграет супруга Табакова Марина Зудина, разорившегося ее любовника — Сергей Колесников, заняты также народные артисты Валерий Хлевинский и Ольга Барнет.
А еще начало прошлого века — время увлечения немым кинематографом, в котором тоже правили бал страсти и деньги. Юрий Еремин очень рассчитывает на то, что стилистика первых киносеансов отраженным светом падет на сюжет Островского. Впрочем, не только отраженным, но и прямым: в антракте «Последней жертвы» мхатовский зал превратится в зал электротеатра и на экране будут показывать кино. Так что зрителям придется выбирать между киносеансом и прогулками по фойе.
2000
На душе — праздник, М. Демидова, Красное знамя, 4.11.2000
Анатолий Смелянский: У меня давно репутация серого кардинала, Эдуард Саркисов, Время MN, 29.09.2000
Интервью с легким человеком, Сергей Вовин, Электронная газета Yтро, 22.08.2000
Душа и сердце Вячеслава Невинного, Юлия Гусейнова, Ежедневные новости (г. Владивосток), 11.07.2000
Новая власть в Камергерском, Наталия Каминская, Культура, 15.06.2000
Лицедей, Анатолий Смелянский, Известия, 9.06.2000
Чудо, Лев Додин, Независимая газета, 1.06.2000
Он пришел, Кама Гинкас, Новая газета, 1.06.2000
Последняя легенда Художественного театра, Марк Розовский, Культура, 25.05.2000
Дамир Исмагилов: Еще десяток спектаклей — и я пойму, что такое Большой театр, Большой театр, 27.04.2000
Призрак бродит по МХАТу. Призрак символизма, Елена Ямпольская, Новые известия, 12.01.2000
Один абсолютно театральный вечер, Алексей Чанцев, Театр, 2000
Аудиозапись спектакля «Возможная встреча». Вступительное слово Марины Багдасарян, Театр FM, 2000
Николай Эрдман. Переписка с Ангелиной Степановой., С комментариями и предисловием Виталия Вульфа, 2000