Немного уважаемый шкаф

Олег Зинцов, Ведомости, 4.03.2004
«Мещане» — вещь, без сомнения, программная и для МХАТа, и для режиссера Кирилла Серебренникова. На премьерные поклоны внимательный к моде постановщик выбежал в черном однобортном костюме и ярких кроссовках Adidas. Примерно так же - как костюм с кроссовками — выглядят его «Мещане».

Эклектичность вообще свойственна Серебренникову, и это, как правило, далеко не лучшее свойство его постановок. В «Мещанах», разумеется, многое привычно: отменные эпизоды запросто соседствуют с какой-нибудь дикой цыганщиной или с кустарным символизмом — вроде массовки сгорбленных старушек в черном, зловеще-хлопотливо снующих по сцене в тревожные моменты. В общем, чувствуется, что режиссер принял близко к сердцу максиму из «Гламорамы» Брета Истона Эллиса: «Лучший стиль — это отсутствие стиля». Впрочем, творчески переосмыслив эту прогрессивную идею.

Серебренникову, конечно, не откажешь в напоре — главном рыночном качестве новой режиссуры. Привлечь внимание, найти хороший рекламный ход, наконец, грамотно упаковать товар — да, это он умеет. «Мещане», например, сделаны с четким пониманием задач. Важно, что в этом понимании сегодняшний МХАТ и режиссер Серебренников совпадают. И задачи выполнены.

В свежем интервью журналу «Афиша» Серебренников вполне справедливо жаловался на клише «молодой режиссер»: мол, если на сцене свечи горят и стихи читают, значит, режиссер зрелый, а если условность и формализм — значит, молодой еще.

«Мещане», собственно, — ответ на эти зрительские штампы. Весь фокус спектакля в том, что в нем есть и богу свечка, и черту кочерга — и такой театр, и другой, и традиционный, и новый. Буквально: вот вам МХАТ, а вот — прямо на той же сцене — «молодежный» Центр драматургии и режиссуры. Соединение вполне актуальное — вспомним кроссовки с костюмом. И пьеса-то какая подходящая: конфликт поколений,"мещанский «Король Лир» (как давным-давно назвали критики горьковскую драму) — ну разве это не прелесть?

Старика Бессеменова, который из последних сил держится за прежний порядок, играет Андрей Мягков — играет, конечно, по-настоящему, с чувством, в лучших традициях мхатовской школы. Эта роль — умный и точный выбор, после которого режиссер, в принципе, может отойти в сторону и заняться молодыми: опытный актер все сделает сам и по-своему, а именно это от него и требуется. Еще из «старого» театра — жена Бессеменова (Алла Покровская из «Современника»), птичник Перчихин (Владимир Краснов) и пьяница Тетерев — огромный, фактурный Дмитрий Назаров, пришедший во МХАТ из Театра Армии: вот настоящий Актер Актерыч с широким жестом и зычным басом — в этом качестве Назаров в «Мещанах» совершенно на своем месте и явно наслаждается ролью.

Из Центра драматургии и режиссуры в спектакле формально участвуют только Владимир Панков и его «Пан-квартет», отвечающие за музыкальное оформление. Но часть мхатовских актеров, играющих младшее поколение, успешно усвоила ироничную манеру, хорошо знакомую завсегдатаям центра. Настолько успешно, что в нескольких вполне драматических эпизодах публика в зале понимающе хихикает: понятно же, мол, про что мы тут с вами ведем разговор. Пожалуй, понятно даже слишком.

Современность Серебренникова ведь не только в том, что он микширует старый театр с новым и вообще все со всем. Она еще и в том, что «Мещане» Горького были, грубо говоря, «про жизнь», а у Серебренникова про театр, и только. Кому, в самом деле, нужен сегодня революционный задор пролетария Нила (Алексей Кравченко) — приемного сына и главного антагониста мещанина Бессеменова? Кому нужен вообще конфликт идеологий, образа жизни и т. д.? Может, кому-нибудь и нужен, и даже наверняка, но Серебренников-то твердо знает, что главный предмет рефлексии современного искусства — само искусство. И для него серьезность Андрея Мягкова, которая в этом спектакле дорогого стоит, все-таки по большому счету такой же знак, как многоуважаемый шкаф и старый диван, поставленные не в соответствующем интерьере, а посреди почти пустой сцены рядом с гимнастической перекладиной.

С другими актерами, конечно, тоже можно придумывать разные забавные фокусы: предложить, например, роль старухи-кухарки Степаниды молодой актрисе Марии Зориной. А роль несчастной дочери Бессеменова Татьяны, которая травится нашатырным спиртом от неразделенной любви, — статной красавице Кристине Бабушкиной. Да, все это мило, но вряд ли более того.

Такого рода игра может быть занимательной, может быть натужной и скучной (в «Мещанах» есть и то и другое), но в любом случае она предсказуема. Прием ясен, так зачем же четыре часа-то смотреть? А «Мещане» во МХАТе долгие. 
2000
На душе — праздник, М. Демидова, Красное знамя, 4.11.2000
Анатолий Смелянский: У меня давно репутация серого кардинала, Эдуард Саркисов, Время MN, 29.09.2000
Интервью с легким человеком, Сергей Вовин, Электронная газета Yтро, 22.08.2000
Душа и сердце Вячеслава Невинного, Юлия Гусейнова, Ежедневные новости (г. Владивосток), 11.07.2000
Новая власть в Камергерском, Наталия Каминская, Культура, 15.06.2000
Лицедей, Анатолий Смелянский, Известия, 9.06.2000
Чудо, Лев Додин, Независимая газета, 1.06.2000
Он пришел, Кама Гинкас, Новая газета, 1.06.2000
Последняя легенда Художественного театра, Марк Розовский, Культура, 25.05.2000
Дамир Исмагилов: Еще десяток спектаклей — и я пойму, что такое Большой театр, Большой театр, 27.04.2000
Призрак бродит по МХАТу. Призрак символизма, Елена Ямпольская, Новые известия, 12.01.2000
Один абсолютно театральный вечер, Алексей Чанцев, Театр, 2000
Аудиозапись спектакля «Возможная встреча». Вступительное слово Марины Багдасарян, Театр FM, 2000
Николай Эрдман. Переписка с Ангелиной Степановой., С комментариями и предисловием Виталия Вульфа, 2000