Михаил Пореченков: Если мы прилетим на Марс — там станет опасноОльга Коршакова, Огонек, 14.04.2004 Сейчас Пореченков играет Мышлаевского в мхатовских «Днях Турбиных». Непосредственно перед этим он по просьбам миллионов телезрителей отснялся в очередном сезоне «Агента», и это продолжение сериала мы увидим осенью. О том, как сам он относится к своему культовому персонажу, и о том, каков на самом деле этот огромный, брутальный и веселый человек, лучше него самого никто не расскажет.Охота на слона - «Агента» писали на тебя? — Да. Сначала утвердили актера, потом писали роль. - Что интересного будет в следующих сериях? — Да так, расследуем… При деле, как всегда. - Ты играешь агента национальной безопасности. Есть нации, которым ничего не грозит? — Оказалось, что нет. Может быть, на Марсе есть нация или формация, которая пока в безопасности. Но если мы туда прилетим, то безопасности уже не будет. - Спасти страну от беспредела кому-нибудь по силам? — От государства ее спасать надо. По Оруэллу, все животные равны, но есть равнее равных. Вот как бы от этого спасти? Кто-то хочет не работать, а руководить. Кто-то, как шакал Табаки, хочет нашептывать тигру на ухо в надежде: тигр убьет, а я падали наемся, буду хитрым. - И что делать? — Надо ощутить себя не зверьми, а пигмеями-охотниками. Сказать себе: хватит питаться падалью, пойдем охотиться на слона или носорога. - Говорят, у вашего сериала была специально сформулированная задача — поднять имидж спецслужб? — Чтоб никто не обижался, мы ушли от привычных названий спецслужб и придумали свое. Только после 11 сентября и в США появилось Агентство национальной безопасности. Если мы подымаем имидж спецслужб, хотя задачи такой перед нами не ставили, — мы только рады. Все хотят жить в великой стране. Сегодня великая — значит безопасная и сильная. - Ты согласен с Александром Миттой, который говорит, что сейчас только в сериалах можно донести до зрителей главные мысли? — Думаю, что сокровенные мысли правильнее нести через большое кино. Цельнее получается и откровеннее, чем в сериалах. Потому что в короткое время зритель максимально сосредотачивается. А в сериале все размыто, и появляется плюс ко всему заштампованность. Сравнивать кино и сериалы — то же самое, что выбирать между чемпионатом России и Олимпийскими играми. Главное — не забывать о том, что чемпионат России тоже сложная штука, подходить к нему надо ответственно. Но не обольщаться насчет мирового уровня. - Ты говоришь «заштампованность», а штампы — это что? — Это усталость от того, что не можешь ничего придумать. У нас вообще профессия, связанная со штампами. Только у плохих актеров их 5, а у хороших — 250. - У тебя сколько? — Штук 10 — 15. - «Размножение почкованием» сериалов — это нормальная практика? От них уже деваться некуда… Может быть, именно с этого может начаться возрождение большого кино? — Конечно, так развивался весь мировой кинематограф. Голливуд тоже разделился на большой и маленький. Маленький — снимает гигантское количество сериалов, актеры стали мегапопулярными миллионерами. «Секс в большом городе» — блестящий сериал с замечательными актерами, который в этом году закончил свое 20-летнее существование. А большой Голливуд снимает большое кино, зачастую используя тех же артистов, прошедших сериальную школу. Пешком пришел только Ломоносов - На выездных съемках ты по кому из домашних больше всего скучаешь? — Вот в данный момент мы с женой и сыном в Москве, а собака осталась в Питере. Смотрю на ее фотографию в телефоне и скучаю неимоверно. По родителям скучаю, по городу. Когда есть возможность захватить семью на съемки, я всех с собой беру, если места, конечно, годятся для отдыха. И, знаешь, моя первая мечта — купить трехколесный большой мотоцикл-трак, положить туда много-много вещей и поехать с детьми кататься по Европе. Только так, чтобы ветер в лицо, по-человечески, по-первобытному. А сейчас я надеюсь забрать детей в ЮАР, где мы будем снимать «Убойную силу». - Поменялись с Хабенским местами? — Не поменялись, просто работать вместе хочется. У нас же круг один, продюсеры — все знакомые. Мы когда вместе — другое кино начинается: знаем друг друга тысячу лет и в работе придумываем разные фенечки. Вот ты смотришь на пару и понимаешь: влюблены. А как ты понял? На лбу ведь не написано. И с дружбой точно так же. - Сына в армию отпустишь? — Я к армии нормально отношусь. К тому времени, когда сын будет взрослым, армия будет другой. Армия — это призвание. Не работа и не служба. Если Мишка будет чувствовать призвание служить Родине и служить в армии, то, конечно, пускай идет. Человека нельзя лишать того, чего он хочет. Я замечательных встречал людей, которые без армии существовать не могут. - Вы все-таки в Москву перебрались капитально? — Мы в состоянии переездов, в состоянии ремонта. - Кто виноват в том, что пришлось уехать? — Питерских актеров подталкивают обстоятельства. Питер — это школа и кузница кадров. Мы-то уехали, но лучшие все равно остались там. Они просто не поняли, что уже пора. Там можно учиться, можно пройти великолепную школу, быть бедным, сидеть в подвале, пить портвешок, кипеть гениальными мыслями, идеями, быть отшельником, потом прекрасным захватчиком; но это детство, отрочество. А в юности и зрелом возрасте надо жить в Москве, потому что здесь дышится по-другому. В Питере рождается самое молодое, передовое, но дадут возможность сказать только в Москве. В Питере все потонет — такой плотный воздух, что дальше трех метров вообще ничего не слышно. А потом Питер — город-консерватор, там двигаются медленно, там меньше денег. А в Москве все хватают — город живет другими ритмами, хочет производить впечатление. Москва — ярмарка тщеславия, карнавал, все на продажу, все на обозрение. Центр всегда забирает с окраин самое хорошее. Только Ломоносов сам пешком пришел. А всех остальных прихватили. - Собака тебя еще признает? — Да. Она знает, кто старший в стае. - Тебя же дома не бывает… — Все закладывается в детстве. Я никогда не бил пса и не водил на поводке. Он всегда гуляет рядом, а если уходит, то по первому свистку возвращается. Это очень вменяемая собака при всех трудностях. Порода ягдтерьер (от немецкого jagd («охота») и латинского terra («земля»), так как в Британии они использовались для работы в норах). Небольшая, но яростная, активная, физически очень сильная и очень развитая. Только что он получил первый диплом на выставке, а теперь ему ищут невесту. Одного щеночка мы потом заберем. - Россия — великая, ей просто не везет Когда война, настоящий мужчина должен Родину защищать или семью? — Насколько души хватит. Большая душа — поймешь, что через Родину защищаешь свою семью. Значит, пойдешь воевать. А если души хватает только понять, что Родина и дом ограничиваются твоей квартирой, — значит, будешь защищать семью. И то, и другое по-мужски. Только одному говорят, что он великий, а другому — что он просто молодец. - Ты бы кого защищал? — В мирное время голову за свою семью оторву. Я на страже, как раненый лев. А случись то, что называется страшным словом «война», наверное, первым порывом будет защищать страну. Но тяжело говорить вообще: предашь — не предашь, как поступишь… Окажешься в ситуации — тогда решишь. - Ты готов остаться в России, что бы здесь ни происходило? — Были моменты, когда очень хотелось уехать. Когда ты побывал уже за границей, а потом здесь обвалы, взрывы домов, то думаешь: какого черта я должен сидеть здесь и все это терпеть? С другой стороны, ты не знаешь, что будет здесь и там через несколько лет. А в принципе когда плохо — очень хочется уехать и не важно куда — за границу или в деревню. Наверное, в деревню больше, чем за границу. Но когда произносишь текст Мышлаевского или когда видишь, как катается Евгений Плющенко, вот тут ты понимаешь, что Россия — великая страна. Ей просто не везет. - А ты можешь представлять великую страну на мировом рынке? — В профессии — да. И огромное количество артистов из России будут не последними в международной гонке. - И ты без колебания подписал бы контракт с европейским театром? — Меня приглашали в театральное представление «Тристан и Изольда» в Барселоне играть короля Марка. Благодаря ему, кстати говоря, роман «Тристан и Изольда» вошел в историю литературы. Король Марк — единственный рефлексирующий персонаж, который сомневался, стоит ли ему убить Тристана за любовь к законной королевской супруге или не стоит. Все остальные решали, не думая. Но контракт в итоге не подписали по финансовым соображениям. - Какая самая романтическая профессия для мужчины? — Все в детстве хотели быть космонавтами, значит, эта профессия и есть романтичнейшая. Хотя самим космонавтам вряд ли так кажется. А если честно, то садовник. Создатель, тот, кто рождает. Как Бог. Незаложник - Актер зависим от своего имиджа? — Я не заложник. Мне наплевать. Я делаю то, что мне нравится, и не задумываюсь о том, что нужно надеть сюда Готье, туда Картье, чтобы это было «а-а-а»… Я хожу в армейских американских штанах, рубашку купил три года тому назад на распродаже, футболку TNK RACING мне подарил Кирилл Мугайских — мы с ним вместе играли в спектакле «Сирано. Сцены из Ростана». Тапки Diesel — удобные, так я ношу их везде: на мотоцикле в них же катаюсь и в ресторан в них же пойду… - И бабочку не наденешь? — Что? Господь с тобой! О чем ты говоришь? Я все могу надеть. У меня в театре и кино бабочек достаточно. - Ты и впрямь считаешь, что современный Сирано пишет Роксане стихи в перерыве между бассейном и тренажерным залом, в спортивных трусах, а тело его покрыто тату? Ведь так ты выглядел в спектакле Виктора Шамирова. — Почему нет? Современный Сирано — это Шнуров. Разница только в том, что его Роксана сразу ответила ему взаимностью, теперь он пишет для нее песни. И пока он будет разгуливать, ругаться, плеваться, пить — все вокруг будут говорить:"Фу-фу-фу, какой ужасный! Какая плохая группа «Ленинград». Хотя у всех есть хотя бы один его альбом. - А у тебя? — Конечно, я люблю «Ленинград», а мелодия Magic people — Voodoo people была у меня на мобильнике. Музыка, написанная к фильму «Бумер», вообще гениальна. Шнур — прекрасный композитор, и тексты у него хорошие. - Ты подпишешься под строчками «…нет друзей и нет приятелей…»? — А ты не подпишешься? Мы же говорим о песне к фильму, в котором ни друзей, ни приятелей нет. Я, когда это слушаю, вспоминаю свою жизнь, когда у меня не было ни друзей, ни приятелей. «Бумер» — это та жизнь, которая начиналась в начале 90-х. Время прошло, но в фильме — целое поколение. Бандитскую тему, тему преступников и уличных братков фильмом «Бумер» закрыли навсегда. Теперь она самая неактуальная. Я не читаю сценариев после слов «…братки сидели…». Больше сказать про это нечего. Надо снимать другое кино, и, слава богу, его снимают. - «Другое кино» — это Звягинцев или «Агент»? — Звягинцев, Тодоровский, Месхиев. Хорошее кино про любовь, любовь к Родине, про людей. - «Скалолазку» на вручении премии «Своя колея» ты из уважения к Высоцкому спел? — Владимир Семенович не последнее место занимает в нашей жизни. У нас на курсе был спектакль «Время Высоцкого», мы наизусть знали и лирику, и песни. Когда такой шанс еще представится? У меня ни слуха, ни голоса, и петь я не умею, но надо еще раз переступить через себя, чтобы сказать: «И это я могу». Набраться наглости и сделать. Да простит меня Владимир Семенович. - Не мелькала мысль, что ты не тем в жизни занимаешься? — Никогда. - Кто для тебя идеальный режиссер? Бог. Он знает финал самой интересной пьесы, которую мы играем. P. S. В ночь перед интервью не стало продюсера Александра Капицы. Скончался в Петербурге от сердечного приступа. Первым проектом — «Улицы разбитых фонарей» — он переключил зрителей с «мыльных» опер на сериал отечественный. «Агент национальной безопасности», «По прозвищу Барон», «Черный ворон», «Повторение пройденного» — дело рук этого человека. Михаил ПОРЕЧЕНКОВ: «Одному такое просто не под силу. А он тащил. Спокойненько сидючи в Питере, не трубя всем, что он великий продюсер. Это был человек на своем месте, генератор. Все держалось на нем от начала до конца: от сценария до выхода в эфир. Хотя он вдвое меня старше, у нас было столько общего: машины, отдых, путешествия, охота, ну и работа, конечно же. Он со всеми разговаривал, общался, просто был нормальным человеком. Когда все ругались, он спокойно делал свое дело. Не знаю, как работа пойдет без него. Мне будет очень его не хватать». На душе — праздник, М. Демидова, Красное знамя, 4.11.2000 Анатолий Смелянский: У меня давно репутация серого кардинала, Эдуард Саркисов, Время MN, 29.09.2000 Интервью с легким человеком, Сергей Вовин, Электронная газета Yтро, 22.08.2000 Душа и сердце Вячеслава Невинного, Юлия Гусейнова, Ежедневные новости (г. Владивосток), 11.07.2000 Новая власть в Камергерском, Наталия Каминская, Культура, 15.06.2000 Лицедей, Анатолий Смелянский, Известия, 9.06.2000 Чудо, Лев Додин, Независимая газета, 1.06.2000 Он пришел, Кама Гинкас, Новая газета, 1.06.2000 Последняя легенда Художественного театра, Марк Розовский, Культура, 25.05.2000 Дамир Исмагилов: Еще десяток спектаклей — и я пойму, что такое Большой театр, Большой театр, 27.04.2000 Призрак бродит по МХАТу. Призрак символизма, Елена Ямпольская, Новые известия, 12.01.2000 Один абсолютно театральный вечер, Алексей Чанцев, Театр, 2000 Николай Эрдман. Переписка с Ангелиной Степановой., С комментариями и предисловием Виталия Вульфа, 2000 |
ХУДОЖЕСТВЕННЫЙ РУКОВОДИТЕЛЬ — КОНСТАНТИН ХАБЕНСКИЙ
