Старосветские помещики

Елена Ковальская, Афиша, 1.02.2002
Вот новое имя. С первой попытки не запомнишь — в отличие от его спектакля, образы которого отпечатываются в памяти мгновенно, как поляроидные снимки. Полина Медведева в чепце Пульхерии Ивановны кормит с руки Афанасия Ивановича и ко всеобщему удовольствию поливает водичкой цветы на его жакете. А после ее смерти служанка закладывает в рот Афанасию Ивановичу (замечательный комик Александр Семчев) сухари и сама же захлопывает его челюсти. Или: слабоумный мальчик бьет усевшихся на шкаф мух и метет их веничком по полу, пересчитывая, не потерялась ли какая. А хозяина скоро и вовсе задвигают в угол во время уборки и, подложив под ножки стула мыло, катают с места на место — как мебель. Почившая Пульхерия Ивановна является супругу и, скользя на пуантах, уводит его за собой.

В спектакле нет декораций, кроме ящиков и тумбочек, из которых дворовые девки составят буфетную горку и забираются повыше, чтобы достать хозяйке горшочек с чем-то вкусным. И почти нет слов — вся история не рассказана, а дана в ощущениях под звук монотонного протяжного рожка.

Гоголевских «Старосветских помещиков» поставил Миндаугас Карбаускис. Литовец весной окончил мастерскую Петра Фоменко в РАТИ (ГИТИСе) и преподает на курсе Сергея Женовача. В ГИТИСе у Карбаускиса было два спектакля («Русалка» и «Гедда Габлер»), после которых на него обратил внимание Олег Табаков. Для начала Табаков дал ему постановку в подвале на Чаплыгина — полгода назад там вышел «Долгий рождественский обед» Торнтона Уайлдера. Дальше — больше. «Старосветскими помещиками» Карбаускиса открылась экспериментальная новая сцена чеховского МХАТа. На курсе Петра Фоменко несколько режиссеров подавали надежды. Откуда такое внимание к Карбаускису всезнающего Табакова, понятно. Помимо того что Карбаускис очевидно талантливый режиссер, он еще и последователен: размышления его лежат в области впервые навалившегося страха смерти, а спектакли — внятные об этом высказывания. Важнейшей фигурой его «Рождественского обеда» была крепкая, вся в чем-то темном служанка — этакая парка, которая переплетала спицами нити, сидя в углу, покуда не приходило время распахнуть двери в мир иной и внести оттуда очередного младенца или указать дорогу тому, кому пришла пора. В «Старосветских помещиках», в свою очередь, не бесхитростная и вечная любовь становится темой, и не поэзия жизни, «где ни одно желание не перелетает за частокол», а механика угасания жизни. Парками на этот раз стали развеселые дворовые девки, в иной момент оборачивающиеся стаей вразнобой гогочущих гусей, а еще позже — могильщиками. Театральный лексикон, которым пользуется Карбаускис, не в новинку. Кто видел «Макбета» литовца Някрошюса, вспомнит, как гусями, с топорами в спинах, гоготали жертвы Макбета. А театрализация вещного мира у него имеет совершенно фоменковскую породу. Слова учителей, а порядок слов — его собственный. Истории, которые складывает Карбаускис, пока не бог весть как мудры, зато точно не с чужих слов.
2000
На душе — праздник, М. Демидова, Красное знамя, 4.11.2000
Анатолий Смелянский: У меня давно репутация серого кардинала, Эдуард Саркисов, Время MN, 29.09.2000
Интервью с легким человеком, Сергей Вовин, Электронная газета Yтро, 22.08.2000
Душа и сердце Вячеслава Невинного, Юлия Гусейнова, Ежедневные новости (г. Владивосток), 11.07.2000
Новая власть в Камергерском, Наталия Каминская, Культура, 15.06.2000
Лицедей, Анатолий Смелянский, Известия, 9.06.2000
Чудо, Лев Додин, Независимая газета, 1.06.2000
Он пришел, Кама Гинкас, Новая газета, 1.06.2000
Последняя легенда Художественного театра, Марк Розовский, Культура, 25.05.2000
Дамир Исмагилов: Еще десяток спектаклей — и я пойму, что такое Большой театр, Большой театр, 27.04.2000
Призрак бродит по МХАТу. Призрак символизма, Елена Ямпольская, Новые известия, 12.01.2000
Один абсолютно театральный вечер, Алексей Чанцев, Театр, 2000
Аудиозапись спектакля «Возможная встреча». Вступительное слово Марины Багдасарян, Театр FM, 2000
Николай Эрдман. Переписка с Ангелиной Степановой., С комментариями и предисловием Виталия Вульфа, 2000