Во МХАТе зажгли

Роман Должанский, Коммерсантъ, 19.01.2002
На Большой сцене МХАТ имени Чехова поставили «Священный огонь», никогда раньше не шедшую на русской сцене пьесу английского классика Сомерсета Моэма. Режиссер Светлана Врагова вполне вписалась в рациональную творческую программу Олега Табакова: театр показал крепкую кассовую продукцию, которая не разочарует зрителя.

Поскольку пьеса переведена и поставлена впервые и название ее ничего не говорит даже завзятым театралам, сюжета драмы заранее не знает никто. Постановка Светланы Враговой и опирается прежде всего на фабулу пьесы, а там есть на что опереться. Сомерсет Моэм никогда не был снобом по отношению к публике, поэтому законами жанра, диалога и композиции не пренебрегал. В спектакле «Священный огонь» целых два жанра, свой для каждого действия. Первый мхатовский час окрашен в тона комнатной психологической драмы. По дому своей матери ездит в инвалидной коляске бывший военный летчик, молодой еще человек, попавший в авиакатастрофу и обреченный на смерть. За ним присматривают врач и тайно влюбленная в несчастного сиделка, при этом красавица жена калеки всерьез увлечена его красавцем братом. Благообразный поклонник матери дополняет идеальный для развития любого конфликта набор персонажей.

Ночью молодой герой умирает, и после антракта зрителю предложен настоящий детектив. Невзрачная поначалу сиделка превращается в следователя и пытается выяснить, кто же именно дал покойному смертельную дозу снотворного. Ситуация развивается в духе знаменитого «Опасного поворота»: под подозрение может попасть каждый. Напряжение не спадает, правда оказывается непредсказуемой, и раскрыть ее означало бы оказать спектаклю смертоносную услугу. Которой «Священный огонь» не заслуживает: он заделан добротно и не претендует ни на что большее, чем он есть на самом деле. Конечно, все не так уж незатейливо. И Моэм вживил в пьесу рефлексии по поводу потерянного военного поколения и всяческие рассуждения на темы жизни-смерти. И Светлана Врагова не прочь намекнуть на разные философские проблемы. А с помощью художника Валерия Левенталя пару раз уводит камерную историю в какие-то оперные кущи. Первый раз — когда герой погибает, второй — когда спектакль кончается: комнаты вдруг оборачиваются каменистыми скалами, а на фоне размытого писаного задника возникает несчастный покойник и идет навстречу своей матери.

Но кроме этих резких сполохов «Священный огонь» ровно горит в камине традиционной, смирной театральности. Здесь важны стильность универсального павильона в духе ар-нуво, правильный подбор актерских фактур и темпераментов, как и не видная зрительскому глазу непростая работа над ролями. Важно также, что сделана реальная попытка опереться на силы собственно мхатовской труппы и обойтись на Большой сцене минимальным количеством рекрутов-спасателей из «Табакерки». Единственный guest star оттуда, Сергей Безруков в роли бывшего летчика, манкость премьерной растяжки над Камергерским переулком, конечно, усиливает, но по качеству работы пока проигрывает едва ли не всем законным мхатовцам: играет как будто с налета, небрежно, на одной ноте. На другом актерском «полюсе» — Ольга Барнет (мать) и Евгения Добровольская в выигрышной роли сиделки. Так или иначе, но во мхатовском репертуаре появилась надежная, стабильно работающая единица.

Она могла бы достойно «подпереть» другие спектакли, спектакли-события. Собирание новой, табаковской афиши главной мхатовской сцены — сюжет едва ли не более любопытный, чем обсуждение достоинств и недостатков каждой из постановок чеховского МХАТа нынешнего сезона. Но именно в этом смысле «Священный огонь» пока что попадает в неблагоприятный для него контекст. После пышной, но несобранной «Кабалы святош», после программно снотворной «Антигоны» Ануя и реанимированной ефремовской «Чайки» (удачно возвращенной к жизни, но все же в статусе мемориального спектакля) всякая новая премьера Художественного театра автоматически нагружается невольной дополнительной ответственностью. Так вот, расплачиваться по чужим счетам «Священный огонь», конечно, не в состоянии. Однако по собственным векселям отвечает без минуса.
2000
На душе — праздник, М. Демидова, Красное знамя, 4.11.2000
Анатолий Смелянский: У меня давно репутация серого кардинала, Эдуард Саркисов, Время MN, 29.09.2000
Интервью с легким человеком, Сергей Вовин, Электронная газета Yтро, 22.08.2000
Душа и сердце Вячеслава Невинного, Юлия Гусейнова, Ежедневные новости (г. Владивосток), 11.07.2000
Новая власть в Камергерском, Наталия Каминская, Культура, 15.06.2000
Лицедей, Анатолий Смелянский, Известия, 9.06.2000
Чудо, Лев Додин, Независимая газета, 1.06.2000
Он пришел, Кама Гинкас, Новая газета, 1.06.2000
Последняя легенда Художественного театра, Марк Розовский, Культура, 25.05.2000
Дамир Исмагилов: Еще десяток спектаклей — и я пойму, что такое Большой театр, Большой театр, 27.04.2000
Призрак бродит по МХАТу. Призрак символизма, Елена Ямпольская, Новые известия, 12.01.2000
Один абсолютно театральный вечер, Алексей Чанцев, Театр, 2000
Аудиозапись спектакля «Возможная встреча». Вступительное слово Марины Багдасарян, Театр FM, 2000
Николай Эрдман. Переписка с Ангелиной Степановой., С комментариями и предисловием Виталия Вульфа, 2000