Наталья Тенякова: Мне приходилось играть, находясь при смертиЛюдмила Безрукова, Труд, 20.04.2005 Чтобы взять интервью у Натальи Теняковой, надо очень постараться. Не любит народная артистка рассказывать о своей работе, считая, что за актера должны говорить его роли. Что ж, с роли и начнем. В МХТе имени Чехова, в котором не один год служит Наталья Максимовна, недавно состоялась премьера спектакля «Лес» в постановке Кирилла Серебренникова, где Тенякова играет помещицу Гурмыжскую.- Критики, посмотревшие этот спектакль, в своем мнении резко разделились. Одни называют его интересным и неожиданным, другие — «очередной модернистской выходкой», где от Островского ничего не осталось. — Почему не осталось? В тексте не изменено ни одной буквы! Разве что время действия спектакля перенесено в 70-е годы ХХ века. Соответственно ему — и костюмы, и манера поведения героев. Островский, например, пишет, что Счастливцев и Несчастливцев встретились в лесу, а у нас они встречаются в пивной. Но текст остается прежним. Мне лично постановка нравится: веселая, энергичная. Я не считаю ее модернистской, просто ритм другой. Если бы мы играли Островского, облачившись в кринолины, получилось бы размеренное, долгое действие. Но в ХХ веке люди стали жить быстрее, у них совсем другой способ общения, нежели в ХIХ веке. Смотреть костюмный «Лес» массовый зритель уже не пойдет, быт помещиков ему не интересен. У нас в спектакле даже музыка другая, моя героиня наслаждается песнями Лолиты Торрес! По-моему, это смешно. - Для вас имеет значение, что говорят о вашей работе? — Сейчас уже не имеет, поскольку сама научилась разбираться. - С режиссерами во время репетиций спорите? — Ну а вы как думаете?.. Ведь репетиции — это процесс, во время которого разное бывает: и споры, и конфликты, и слезы. Никто друг друга по головке не гладит, поскольку именно в спорах и рождается истина. Тем не менее с Серебренниковым я находила общий тон. Мы же с ним понимали, что должны идти в одном направлении, иначе ничего не получится. Если бы мы с ним не сошлись, я бы ушла, и все. - Кажется, вам всегда везло на крупных режиссеров, вы работали с Георгием Товстоноговым, Олегом Ефремовым, Адольфом Шапиро. — Да, и у каждого из этих мастеров я чему-то училась. Например, Олег Ефремов был довольно жестким и упертым режиссером, всегда гнул свою линию. Не любил, когда актеры вольничали, пытались повернуть в другую сторону. Это пресекалось и обсуждению не подлежало. С Товстоноговым можно было спорить. Он говорил: «Вы не согласны, не хотите делать так, как я предлагаю, пожалуйста, предлагайте свое». С ним всегда надо было иметь и свое решение роли. Если ничего нового ты не предлагал — все, гиблое дело, ему с тобой было неинтересно. - Вы легко вошли в труппу БДТ? — Как вам сказать: и да, и нет. После окончания Ленинградского театрального института распределилась в Театр имени Ленинского комсомола. Отработала там 2 года, после чего получила предложение от Георгия Александровича перейти в БДТ. Это был конец 60-х годов. Ну а дальше все покатилось, да и партнеры мне сильно помогали, поскольку это были крупные личности, других Товстоногов не держал. - Почему вы не следуете примеру своего мужа Сергея Юрского и не пишете книг? — Нет такой потребности. И дневников я никогда не вела. Вот у Юрского такая потребность есть, он уже 14 книг издал. Я их, конечно, читаю первая, ошибки исправляю. Как говорят в таких случаях, я не писатель, я - читатель. - Как вам, таким ярким индивидуальностям, удается мирно сосуществовать? — Нормально существуем и даже понимаем друг друга. Иногда, разумеется, ссоримся, но выплесков тщеславия не позволяем. Это все сказки, когда говорят, будто две яркие личности не могут ужиться под одной крышей. Если это происходит, значит, люди не любят друг друга. Любовь — она сильнее амбиций, к тому же надо уметь прощать, а иногда и не замечать недостатков спутника жизни. - Я слышала, что вы были против того, чтобы ваша дочь тоже стала актрисой. Почему? — Потому что знаю, какая это сложная и зависимая профессия. Мужчинам легче. Как говорится, «штаны» в театре всегда нужны, а вот женщины должны быть и талантливые, и красивые, и умные, и так далее. К тому же Даша окончила школу в начале 90-х годов, поганое время для театра, народ тогда совсем перестал ходить на спектакли. Но Даша все решила сама, сама поступала в Школу-студию МХАТ. Теперь уже дело прошлое, но я просила Олега Табакова, набиравшего курс, чтобы он не брал ее, если засомневается в ее способностях. Позже он сказал мне: «Извини, Наташа, но я ничего не мог сделать, она оказалась достойной дочерью своих родителей». Теперь я привыкла и ни о чем не жалею, даже радуюсь, потому что мы с Дашкой работаем в одном театре, вместе выступаем в антрепризах, вместе воспитываем ее сына, моего внука Георгия, вместе опекаем нашего любимого папочку. - Наталья Максимовна, почему вас давно не видно в кино после незабываемой комедии Владимира Меньшова «Любовь и голуби», где вы блистательно исполнили одну из главных ролей? — Это замечательный и остроумный фильм, плохое настроение на раз снимает. Я его очень люблю, а на съемки попала случайно. Юрскому никак не могли найти партнершу. Все, кого пробовали, в основном были старше его, а Юрский тогда был еще сравнительно молод. Кто-то из съемочной группы даже предлагал на роль дяди Мити другого артиста. Но Меньшов решил снимать только Юрского — этого интеллигента в пятом поколении — в роли деревенского алкаша. Удивительно, но Сережа как-то сразу прикипел к этой роли, и, по-моему, создал удивительно смешной и трогательный образ. Так вот, стали меня уговаривать сыграть его старуху, и Юрский тоже подключился: «Ну, Наташа, давай вместе, чего уж там»… По возрасту я не подходила для этой роли, поэтому меня дико загримировали. Попортили жутко, все лицо было «измятым». Знаете, что такое пластический грим? Это когда снимаешь его, а на лице еще долго остается морщинистый отпечаток. - Наверное, за такие муки повышенный гонорар заплатили? — Что вы! Это в Голливуде актриса за такой грим потребовала бы не одну тысячу долларов, а мы работаем за «надо». Сознаюсь вам честно, в кино я вообще не люблю сниматься. Мне не нравится сам процесс съемок. Снимают отдельными кусками, то с конца начнут, то с середины. Часто приходится подолгу ждать своего выхода. Нет, не по мне это, то ли дело театр: собрался, сделал глубокий вдох — и сыграл на одном дыхании от начала и до конца. - Какую роль вы хотели бы сыграть, но пока так и не исполнили? — Марию Стюарт. Не знаю, может быть, еще и получится. Немножко времени в смысле возраста еще есть. - Скажите, а бывает так, что надо изображать полет чувств, а настроения нет? — Все бывает. За свою длинную актерскую жизнь мне приходилось играть не только в плохом настроении, но и когда я находилась чуть ли не при смерти. Об этом даже не хочется вспоминать. Но я всегда помню, что нам сказал Борис Зон, когда мы, первокурсники, пришли к нему на первое занятие: «Запомните на всю оставшуюся жизнь — актер не играет в спектакле только в случае собственной смерти». Мне психиатры говорили о неизвестной им, но точно имеющейся у настоящих актеров «системе», которая включается при выходе на сцену. Допустим, если у артиста сильный насморк, то после выхода на сцену все прекращается. Заканчивается спектакль, артист уходит за кулисы — и насморк снова начинается. - Мне ваш рассказ напомнил историю со знаменитым спектаклем «Соло для часов с боем», где играли великие мхатовские старики, которых привозили на спектакль из больницы. — В театр их доставляли еле живыми. Они выходили на сцену, и никому из зрителей в голову не могло прийти, что та же Андровская, весело отплясывающая танец, приговорена к смерти и практически уже умирает… У меня был трагический случай. Однажды Дашу сбила машина. Ее днем увезли в больницу Склифосовского, а у меня вечером спектакль «Вишневый сад», который не отменить. Я из больницы, где моя Дашка лежит вся переломанная, — в театр. В конце представления была почти без сознания. Мой партнер Слава Любшин обнял меня за кулисами и сказал: «Ты никогда не играла так, как сегодня!»… - Правду говорят, что это счастье — умереть на сцене? — Да. Это счастье! Как говорит Елена Образцова: «Я сначала умру, а потом перестану петь». - Но ваша жизнь, уверена, будет еще долгой и творчески радостной. Вообще-то вы довольны своей артистической судьбой? — Жаловаться мне грех, по крайней мере, режиссеры меня не забывают, да и силы еще есть для новых проектов. На душе — праздник, М. Демидова, Красное знамя, 4.11.2000 Анатолий Смелянский: У меня давно репутация серого кардинала, Эдуард Саркисов, Время MN, 29.09.2000 Интервью с легким человеком, Сергей Вовин, Электронная газета Yтро, 22.08.2000 Душа и сердце Вячеслава Невинного, Юлия Гусейнова, Ежедневные новости (г. Владивосток), 11.07.2000 Новая власть в Камергерском, Наталия Каминская, Культура, 15.06.2000 Лицедей, Анатолий Смелянский, Известия, 9.06.2000 Чудо, Лев Додин, Независимая газета, 1.06.2000 Он пришел, Кама Гинкас, Новая газета, 1.06.2000 Последняя легенда Художественного театра, Марк Розовский, Культура, 25.05.2000 Дамир Исмагилов: Еще десяток спектаклей — и я пойму, что такое Большой театр, Большой театр, 27.04.2000 Призрак бродит по МХАТу. Призрак символизма, Елена Ямпольская, Новые известия, 12.01.2000 Один абсолютно театральный вечер, Алексей Чанцев, Театр, 2000 Николай Эрдман. Переписка с Ангелиной Степановой., С комментариями и предисловием Виталия Вульфа, 2000 |
ХУДОЖЕСТВЕННЫЙ РУКОВОДИТЕЛЬ — КОНСТАНТИН ХАБЕНСКИЙ
