Негерой нашего времени

Ирина Алпатова, Культура, 7.04.2005
Чуть-чуть перефразируя известное высказывание профессора Преображенского, хочется предостеречь зрителей: никогда не читайте театральных программок до окончания спектакля. То есть загляните туда, конечно, чтобы узнать, кто сегодня играет, но вот со всяческими текстовыми обобщениями лучше повременить.

Цитата из статьи в «Российской газете», помещенная в программке, предрекала долгожданную встречу с «героем нашего времени», которого вывел на страницах своего романа «Солнце сияло» писатель Анатолий Курчаткин. Поневоле вздрогнешь: неужто свершилось? И вот прямо сейчас на подмостках появится означенный «герой» и расскажет нам свою историю. Причем не кухонно-язвительным языком, а просто, понятно и в то же время осмысленно.

Увы, подобного ощущения спектакль Марины Брусникиной не вызвал. Вернее, не вызвал его сам роман, поскольку, как известно, спектакли Брусникиной представляют собой театрализованное «чтение» литературных произведений, а значит, не претендуют на самостоятельные смысловые открытия. Быть может, потому, что роман, написанный почти 60-летним человеком от лица 20-летнего юноши, не провоцирует абсолютного доверия. И так называемая «исповедь» главного героя, вступившего во взрослую жизнь после путча 1991 года, отчасти кажется декоративной. Так видит себя не сам молодой человек, это взгляд со стороны представителя совсем другого поколения, с иным жизненным опытом.

Фон душевных и телесных метаний некоего Саши (Павел Ващилин) — российская история последних 15 лет: расстрел Белого дома, Ельцин, Горбачев, Путин. .. Документальные кадры периодически проецируются на экран, на нем же возникают новые русские афоризмы, предложенные Курчаткиным. А поскольку Саша пытается прибиться то к миру телевидения, то к шоу-бизнесу, соответственно, эволюция этих «культурных» явлений тоже представлена в романе и на сцене. Сказать, что случились какие-либо открытия, что представлен свежий взгляд и сегодняшнее осмысление известных событий, вряд ли возможно. Нам о них просто напомнили, перечислив в строгом хронологическом порядке, но не более того.

Режиссер Марина Брусникина на сей раз предложила публике жанр театрального ток-шоу. Но это — опять же не более чем декорация. И хотя Ведущая (Алена Хованская) постоянно присутствует на сцене, весьма отдаленно напоминающей телестудию (сценография Екатерины Кузнецовой), само действие выстроено в давно наработанных приемах литературного театра Брусникиной. Персонажи «читают» роман, на время впрыгивая в тот или иной образ и не забывая при этом держать с ним определенную дистанцию. Причем этих образов у одного артиста может быть несколько — достаточно лишь несложных переодеваний. Общение же с публикой, положенное жанру ток-шоу по определению, свелось к минимуму: всего-то парочка робких вопросов по поводу авторства той или иной услышанной песни (музыкальное оформление Алены Хованской).

Впрочем, не слишком высоко оценивая нынешнее действо, сказать хочется вот о чем. Своеобразный театр Марины Брусникиной, настоянный на хорошей литературе, безусловно, важная и нужная часть мхатовской афиши, да и репертуарной политики в целом. И то, что театр отважился обратиться к современной тематике не в интерпретации братьев Пресняковых, конечно, заслуживает уважения. Другое дело, что ценность произведения Анатолия Курчаткина следовало художественно доказать, чего на сей раз не случилось. К тому же на творческом пути Брусникиной не столь давно появился высокий образец — «Белое на черном» Гальего, буквально взрывавший эмоциями камерное театральное пространство. Превзойти его трудно, снижать же планку невыгодно.

Если в спектакле «Белое на черном» присутствовали нерв и ритм, то «Солнце сияло» вышло абсолютно монотонным, а музыкально-пластические моменты здесь выглядели как абсолютные вставные номера для увеселения публики. Да и затянут спектакль сверх всякой меры. То, что можно выразить двумя-тремя словами, здесь порой растягивается на полчаса, а гримасы нового времени от этого кажутся лишь доброй и снисходительной усмешкой. В переменчивый и жесткий ритм нынешней действительности спектаклю категорически не удалось вписаться. Кажется, что нам повествуют о делах давно минувших дней, отношение к которым уже устоялось и не требует новых комментариев.

Марине Брусникиной, конечно, стоит сказать огромное спасибо за то, что она успешно «вывела в люди» талантливую мхатовскую молодежь. Но в спектакле «Солнце сияло» многие артисты оказались весьма заштампованными, вроде Юлии Чебаковой, изобразившей очередной вариант «девушки битлов». Кто-то подсел на чисто внешнюю комическую характерность, как Дмитрий Куличков — Баран или Кирилл Трубецкой — Вадик. Кто-то просто не слишком соответствовал данным своего персонажа, как, например, Ольга Литвинова — Наташа-Долли. Кстати, те же актеры в других спектаклях порой демонстрируют куда более разносторонние дарования, и обвинять их вряд ли уместно.

Так что, к сожалению, приходится вновь констатировать: героя мы пока не увидели, а значит, и не обрели. Унывать не стоит — поле-то непаханое.
2000
На душе — праздник, М. Демидова, Красное знамя, 4.11.2000
Анатолий Смелянский: У меня давно репутация серого кардинала, Эдуард Саркисов, Время MN, 29.09.2000
Интервью с легким человеком, Сергей Вовин, Электронная газета Yтро, 22.08.2000
Душа и сердце Вячеслава Невинного, Юлия Гусейнова, Ежедневные новости (г. Владивосток), 11.07.2000
Новая власть в Камергерском, Наталия Каминская, Культура, 15.06.2000
Лицедей, Анатолий Смелянский, Известия, 9.06.2000
Чудо, Лев Додин, Независимая газета, 1.06.2000
Он пришел, Кама Гинкас, Новая газета, 1.06.2000
Последняя легенда Художественного театра, Марк Розовский, Культура, 25.05.2000
Дамир Исмагилов: Еще десяток спектаклей — и я пойму, что такое Большой театр, Большой театр, 27.04.2000
Призрак бродит по МХАТу. Призрак символизма, Елена Ямпольская, Новые известия, 12.01.2000
Один абсолютно театральный вечер, Алексей Чанцев, Театр, 2000
Аудиозапись спектакля «Возможная встреча». Вступительное слово Марины Багдасарян, Театр FM, 2000
Николай Эрдман. Переписка с Ангелиной Степановой., С комментариями и предисловием Виталия Вульфа, 2000