«В приемной Табакова телефоны звонят всегда»

, 1.09.2005
- Оля, вы сопутствуете Табакову буквально с первых дней его официального вступления в должность. То есть уже шестой год существуете с ним бок о бок. Что он собой представляет в качестве начальника? Жесткий человек?

 — Жесткий — да, жестокий — нет. Я не знаю, как надо постараться и что натворить, чтобы он выгнал человека из театра. Более того, Табаков даже слишком любит артистов. Так любит, что под влиянием этой любви у них начинаются проявления каботинства, от которых он сам ужасно страдает.

 — Как строится ваш рабочий день?

 — В 9 утра первый обмен по телефону: какие дела на сегодня назначены, кто к нему должен прийти? Потом выясняется, что он еще с пятью человеками договорился, а меня не предупредил. Я даже злюсь на него иногда — почему он думает, что я обо всем должна сама догадываться? Я же не экстрасенс, не телепат. Марина Зудина рассказывает, что у них дома то же самое. «Ты еще не готова? Нам через десять минут выходить». — «Куда выходить?» — «Туда-то». — «Но ты же ничего не говорил!..» Он уверен, что все в курсе всего. Целый день у него разрываются на столе пятнадцать телефонов. Он вообще подходит ко всем телефонам. Настаивает, чтобы в репертуарной книжечке печатался даже его домашний номер. Любой человек с любой проблемой будет выслушан. Иногда собеседники в ярости: они пришли к Табакову, решают важные вопросы, а у него не умолкая звонит мобильник. Не знаю, сколько звонков у него в день, у меня, я однажды подсчитала, получилось 112. Это по двум городским и по мобильному. В приемной Табакова телефоны звонят ВСЕГДА. От этого устаешь больше, чем от работы. Сорок процентов звонков — зовут в президиум, на какую-то церемонию или сниматься приглашают. К нему сценарии идут валом.

 — По-прежнему любит сниматься?

 — Он азартный человек вообще. Он любит работать. Весь театр целый день идет к нему со своими проблемами. Помимо этого он читает пьесы, бесконечное количество пьес, толстые-тонкие журналы, рецензии? Приняв пятьдесят человек, вечером играет спектакль. Правда, перед этим обязательно час-полтора спит в гримерке. Бывает, актеры говорят: мне семьдесят лет, а у меня в этом месяце назначено шесть спектаклей. Мне тяжело. А Табаков играет по 12-13 спектаклей в месяц. Ему некуда от этого деться, его имя собирает публику и делает кассу. Любимое занятие Табакова — распределять роли. Это обставляется как отдельная торжественная церемония: режиссер дрожащими руками вытаскивает бумажки, выясняется, что половина актеров — из «Табакерки», начинается борьба, потому что невозможно развести — они заняты и тут и там, а у Табакова еще под рукой всегда списочек мало работающих артистов, и он их постоянно предлагает. То есть работает и менеджером, и продюсером.

 — Как он в театре питается?

 — Он может, конечно, иногда тайком купить блин в блинной и съесть. Но Марина за ним следит, дает с собой домашнюю еду. Она хорошо готовит, и особенно, говорят, мастерица по части супов. Табаков их приносит в термосе.

 — Чего он не любит в жизни, в людях? Не приемлет категорически?

 — Он не любит неудачи. А кто их любит? Не любит, когда врут. Нетщательность в чем бы то ни было может его просто сразить. Для него самая страшная позиция — «сойдет и так». У нас был случай, когда шла «Белая гвардия», а «Мосэнерго» отключило свет, авария у них была. Людей из зала выводили при свечах. И во всем театре только один человек — Табаков — считал, что могли бы при свечах и доиграть? Еще он не любит говорить людям неприятные вещи, это право переадресовано мне. Его самого больше чем на «понимаешь, старик?» не хватает.

 — За что он может рассердиться на актера?

 — За избирательное отношение к репертуару: вот это я могу играть, вот это не могу, в новом спектакле меня не занимайте, у меня в сезон 50 съемочных дней и 17 антреприз. .. И он терпеть не может, когда жалуются, выясняют при нем отношения. Склоки, дрязги — он для этого слишком брезгливый. Ненавидит пьянство. Победил его в театре на раз. Не то чтобы плакаты вывешивал, а просто все поняли: нет и нет. Люди не пьют. Люди не спят в гримерках, а раньше здесь был сплошной свальный грех.

 — Можно сказать, что театр — его второй дом?

 — У Табакова дом — дома. Он любит приезжать домой, ему там хорошо. А в театре, как мне кажется, он всем своим существованием опровергает формулу «театр-дом». Он строит дело, а не дом. И кухонные свары его раздражают.

 — Чего бы вы ему пожелали?

 — Здоровья. Он же гипертоник. Сидит в кабинете, краснеет, сам себе мерит давление, пугается, но не признается. Не любит выдавать свои слабости. Мужик, я же говорю. Я очень надеюсь, что он рассчитывает свои силы. Сам о себе всегда говорит, что очень хитрый, и правда, у него интуиция звериная, но при этом большая самоуверенность и наив почти детский. В погоне за новым создает новые структуры из людей, которые что-то хотят здесь поиметь — деньги, славу, связи, а потом удивляется: «Что с этим человеком случилось, я же его давно знаю, он был такой?» Он верит людям и ведется, как ребенок. Бывают такие случаи. И при этом страшно упрямый. Признавать, что ошибся, не хочет ни за что.
2000
На душе — праздник, М. Демидова, Красное знамя, 4.11.2000
Интервью с легким человеком, Сергей Вовин, Электронная газета Yтро, 22.08.2000
Душа и сердце Вячеслава Невинного, Юлия Гусейнова, Ежедневные новости (г. Владивосток), 11.07.2000
Новая власть в Камергерском, Наталия Каминская, Культура, 15.06.2000
Лицедей, Анатолий Смелянский, Известия, 9.06.2000
Чудо, Лев Додин, Независимая газета, 1.06.2000
Он пришел, Кама Гинкас, Новая газета, 1.06.2000
Последняя легенда Художественного театра, Марк Розовский, Культура, 25.05.2000
Призрак бродит по МХАТу. Призрак символизма, Елена Ямпольская, Новые известия, 12.01.2000
Один абсолютно театральный вечер, Алексей Чанцев, Театр, 2000
Николай Эрдман. Переписка с Ангелиной Степановой., С комментариями и предисловием Виталия Вульфа, 2000