Прапорщик Полоний

Ольга Коршакова, Огонёк, 14.11.2005
На прошлой неделе возобновилась забытая советская традиция спецпоказа художественного фильма для высших лиц государства — президент Путин встретился со сьемочной группой блокбастера «9 рота». «Рота» много сложнее прочих наскоро слепленных киносаг о силовиках, однако главная идея фильма все та же: воевать и умирать за Родину — хорошо, унижения и издевательства в армии — необходимое условие мужания. Фильм вызвал бурную дискуссию в обществе — от полного одобрения до полного неприятия. Причем главные копья полетели даже не в режиссера Бондарчука-младшего, а в актера Михаила ПОРЕЧЕНКОВА, сыгравшего в «9 роте» роль прапорщика Дегало — жесткого, доходящего до жестокости, так похожего на реальных командиров и советского, и постсоветского времени. Продолжая дискуссию, мы предоставляем слово самому актеру.

Михаил, а почему тебя не было на встрече с президентом?
Я отказался ради большого искусства — у меня в этот день был спектакль «Калигула».
«9 роту» обсуждают в интернете и глянцевых журналах: чем, по-твоему, вызван такой интерес 20-летних к такой далекой, казалось бы, для них теме?
Это им просто внушили, что тема для них чуждая и далекая. Законодателями моды и правильной жизни в России до сих пор являются эстрадные звезды, которые могут рекламировать только шикарный образ жизни. Но когда какая-нибудь девушка из Саратова видит каждый день это по телику, то понимает, что все, что вокруг нее, шикарной жизни совершенно не соответствует, и она готова любыми путями этой шикарной жизни добиваться… Контраст между жизнью реальной и телевизионной вызывает дискомфорт, озлобление. А «9 рота» — фильм жестокий, но он о жизни настоящей, о реальных событиях и людях. Он заставляет сопереживать. Вместе с «9 ротой» на наших экранах опять появились простые ребята, которые служат в армии? Может, кто-то после фильма задумается, что, наверное, в армии не только дедовщина, убийства, плохая жратва, но есть и что-то настоящее, мужское.
И я верила в то, что именно из армии возвращаются настоящими мужчинами — до тех пор, пока не прочитала постармейские рассказы Шендеровича. Знаешь, как заканчивался один из них? «Тухлый кубик рабства навсегда растворился в крови». Армия сминает людей и многим не дает подняться больше никогда.
Шендерович — колкий человек. Если он и в армии себя так вел, то, думаю, получал по полной программе. Там, в армии, самое главное — это умение терпеть. Умение переступать через себя и терпеть для достижения цели.
Какой цели?
Выжить.
То есть такая мораль: если ты по жизни не боец, если хилый — значит помирай, не жалко?
Хилых людей нет. Я видел в армии тощих людей, но с таким духом, что никому и никогда их было не сломить. Главное в армии — остаться человеком. Если ты в детстве правильные книги читал, если твои отец и мать правильно тебя учили, то ничего с тобой не случится. Пару ссадин лишних получишь или фингал. А вот если дух твой сломают, значит, что-то ты неправильно делал. Если не крысятничать, не воровать и, когда хлеб делишь, побольше себе не отламывать — то все будет в порядке. У моего армейского приятеля Толи из 37 лет службы 36 лет выслуги. Можешь себе представить, он не пропустил ни одну кавказскую кампанию. С таким иконостасом на груди он сегодня брошен государством и никому не нужен. Но закалка, полученная на войне, сила воли и характер не позволили ему упасть или запить. Вот такой у него стержень. Честь ему за это и хвала. Раз государство не дает возможности нормально жить, он решил, что будет зарабатывать сам. И все равно он работает на это государство и ребят готовит воевать. Чтобы им там легче было.
По поводу твоего героя среди зрителей разгорелась полемика: прапорщик Дегало издевается над парнями просто потому, что садист, или он жесток оттого, что иначе нельзя, оттого, что на войне поблажек не бывает?
Мой Дегало — самурай. Про него нельзя сказать, плохой он или хороший. Самое главное для самурая — погибнуть в бою. Это — цель жизни. Дегало сам должен находиться на войне. Но вся трагедия нашего государства в том, что на войну идут 18-летние пацаны. И он понимает, что они не вернутся. И единственное, что он может сделать, — подготовить их к достойной смерти. Все и тогда знали, что это была «чужая» война, экспедиционный корпус, интервенция? Но фильм — не про войну, а про людей. Откуда дух берется, почему именно так они себя ведут, почему стоят до последнего? Мужское братство, скрепленное оружием, — фантастическая вещь, сгусток мощнейшей энергии. Мощная сила, которая может исправлять или калечить в зависимости от того, куда ее направить. Она может делать из человека человека, а может? испепелить его.
Ты почувствовал это в армии?
Конечно. Мне не надо объяснять, что такое дедовщина. Я четыре года учился в военном училище и проходил стажировку в военно-строительных частях. Я думаю, те, кто служил, знают, что такое стройбат.
Сейчас ты репетируешь роль Полония в «Гамлете», который ставит в Художественном театре режиссер Юрий Бутусов. После «Смерти Тарелкина» вы не работали с Бутусовым три года. Что-то изменилось?
Хотя мы и повзрослели немножко, Юрий Николаевич ругается и кричит по-прежнему. Но главное, что снова вместе. С ним очень тяжело репетировать, но мои мозги начинают работать в правильную сторону. Они покрылись корочкой льда, взгляд замылился, а пришел Юрий Николаевич, лед раскололся, я увидел чистую воду, понял, где сердцевина, и начал видеть все по-другому. Пришло понимание ситуации, как она складывается, какие кубики нужны, через что надо приходить к сути. Кроме слов и текста есть что-то внутри. История, которую Бутусов всегда рассказывает.
Сам, без вашей помощи сочиняет?
С нами вместе. Поэтому и мучает нас страшно. Сегодня так, завтра по-другому, мы пробуем миллионы вариантов. Как слово должно прозвучать, почему именно здесь, почему только так… Я получаю колоссальную встряску и школу.
Старым знакомым — тебе, Хабенскому (Клавдий) и Трухину (Гамлет) — больше достается, чем не питерским актерам?
Конечно. Бутусов знает, на что мы способны, а мы иногда халтурим. В смысле собираем силы для рывка. Потому что если все время работать на полную катушку, то можно умереть. Мы пристроились к его ритму и ходим, не выпуская когтей, как кошки, пока не поймаем мысль и не поймем, как он собирается складывать эту мозаику. Но он разрушает все наши защиты, чтобы докопаться до нутра — актерского и человеческого.
Это может быть жестоко?
Театр вообще жестокая штука. Настоящий творческий процесс — всегда болезненный. Но можно и нужно только так.
Полоний — это прежде всего верный слуга?
Это сложный человек, который, по всей видимости, закручивает интригу. Мы до конца не понимаем, что он знает, участвует в заговоре или нет. Он противоречивая фигура: говорит одно, а делает другое. Он со всеми в конфликте — с Клавдием, с семьей, с Гамлетом. Поддерживает то одного, то другого. Он политик, но на кого он работает, понять невозможно. Наверное, на себя.
Геликон, которого ты играешь в «Калигуле», тоже политик. 
Да. Поэтому он участвует в драке с Калигулой, хотя, по сути, является его единственным другом. Все, что связано с властью человека над другими людьми, — это всегда загадка. Почему человек, наделенный сверхвластью, поступает именно так, а не иначе? Что происходит вокруг него? В политике друзей и однозначности нет. Поэтому так сложно разобраться в политических играх?
Ты и «Гамлета» называешь политическими играми?
Конечно, это история не политических мучений, а душевного страдания и неразрешимости внутренних противоречий. Мы говорим о человеке, о его внутренних беспокойствах, о пути. Разбираем частный случай. Но при этом мы понимаем, что во власти все приобретает гипертрофированные формы, все обострено. И из государства нам никуда не вырваться. Пускай на десятом плане, но своды Эльсинорского замка в воображении зрителя возникнут обязательно.
«Распалась связь времен» — это о том, что мы не держимся корней?
Да. Мы не держимся того, чему были верны, проходит юношеский максимализм.
А он нужен?
В каких-то вопросах — точно нужен. Если бы мы были максималистами, то, возможно, и жизнь была бы другой. Но мы стали хитрые, мы выдумали слово «компромисс». И начинаются вечные вопросы: быть или не быть, прекратить войну или довести ее до конца? Однажды мы прекратили войну и получили взамен две. А можно было довести войну до конца и уничтожить при этом тысячи людей. И мы не знаем, как ответить на эти вопросы. Если мне предлагают работу за большие деньги, но не творческую, что мне делать? Я ввязываюсь, а потом понимаю, что не могу, оттого что внутри физически все сжимается. Вот это состояние «надо» и «не могу» невозможно разрешить. Достойно чему-то сопротивляться или — «уснуть и видеть сны»?.. Выбор остается за нами.
2000
На душе — праздник, М. Демидова, Красное знамя, 4.11.2000
Интервью с легким человеком, Сергей Вовин, Электронная газета Yтро, 22.08.2000
Душа и сердце Вячеслава Невинного, Юлия Гусейнова, Ежедневные новости (г. Владивосток), 11.07.2000
Новая власть в Камергерском, Наталия Каминская, Культура, 15.06.2000
Лицедей, Анатолий Смелянский, Известия, 9.06.2000
Чудо, Лев Додин, Независимая газета, 1.06.2000
Он пришел, Кама Гинкас, Новая газета, 1.06.2000
Последняя легенда Художественного театра, Марк Розовский, Культура, 25.05.2000
Призрак бродит по МХАТу. Призрак символизма, Елена Ямпольская, Новые известия, 12.01.2000
Один абсолютно театральный вечер, Алексей Чанцев, Театр, 2000
Николай Эрдман. Переписка с Ангелиной Степановой., С комментариями и предисловием Виталия Вульфа, 2000