Артисты труппы

Артисты, занятые в спектаклях МХТ

Чехов в роли Беккета

Елена Дьякова, Новая газета, 18.12.2009
Жизнь русская есть стирание всех и всяческих граней — между умственным и физическим, мужественным и женственным, Чеховым и Беккетом. Как в себя вглядишься: ну абсурд же, абсурд! Льзя ли жить этакой абстракцией?! Нет, нельзя.

То-то Иванов в премьере МХТ стреляется раз семь в ходе спектакля. И истребляет себя надежно: нет больше в России таких людей. Об этом и речь.

Декорация Александра Боровского лаконична и хороша. Синие сумерки, белая ограда: усадебный стиль переходит в лжеампир сталинского дома отдыха — все зябнет, гибнет, но кое-как еще держится. Сцена завалена срубленными деревьями, и никто их не замечает: герои бродят в буреломе кругляка и пней, как в естественной среде обитания. 

Иванов Андрея Смолякова сдержан. Благороден. Мягок до оторопи. Не он ломает жизни — его тянут в водоворот головных, надуманных, вычитанных страстей. Тут Сарра (Наталья Рогожкина) и Сашенька (Наташа Швец) — сестры. Только с разницею в пять лет.

«…Жизнь стройте по шаблону. Чем серее и монотоннее фон, тем лучше. …Да хранит вас Бог от всевозможных рациональных хозяйств, необыкновенных школ, горячих речей… Запритесь себе в свою раковину и делайте свое маленькое, Богом данное дело… Это теплее, честнее и здоровее. А жизнь, которую я пережил, — как она утомительна!» — говорит Иванов доктору Львову (Павел Ворожцов). В спектакле Юрия Бутусова текст пьесы изрядно перетасован, и эти слова звучат перед финалом. Но ведь они — ключевые.

Иванов слишком глубоко смотрел. Слишком тонко чувствовал. Спрашивал с себя — но другим сострадал до потери здравого смысла, до утраты рефлексов самозащиты. И весь N-ский уезд, зачем-то приняв тот же кодекс, простительный лишь поэту, подражал, как умел. Оттого вместо фабрики умеренных и аккуратных судеб, инкубатора капиталов средней руки, надежных врачей, честных судей, товарного хлеба и строевого леса — уезд и стал палатой № 6 для лиц обоего полу. «Принципы, Шопенгауэр» не по плечу мирным людям: абсурд дышит в каждой их реплике, трезвой и пьяной, мужской и женской.

А альтернатива-с Иванову? Вот Зюнюшка Лебедева — разумный человек с четкой целью, с «маленьким, Богом данным делом»: скопить миллион. Ее играет в МХТ Полина Медведева: и в оптике хорошей актрисы персонаж укрупняется, кажется единственным данным в ощущении N-скому уезду антиподом Иванова. Веселый выбор, однако…

«В электричестве и паре больше любви к людям, чем в неядении мяса и непротивлении…» — записал Чехов после визита к Л. Н. Толстому. Самый трезвый русский классик, он все понимал о наших порывах, мятежах и беззаконных любовях. Но слишком талантливый для диагноста, написал обреченные сады, колонны, людей — в их красоте.

«Иванов» в МХТ несет и обаяние, и нежизнеспособность «прежней России».

Он сделан тонко. Сыгран качественно. Но как все-таки устали от бессмертия пять чеховских пьес, что являются на сценах с регулярностью фамильных привидений! И ведь не факт, что от них отступятся и после 150-летия автора, имеющего быть 26 января 2010 года. Ведь другого столь трезвого семейного психоаналитика у России все равно нет.