Артисты труппы

Артисты, занятые в спектаклях МХТ

Тяжкое ярмо мейнстрима

Марина Квасницкая, Россiя, 1.02.2007
Кирилл Серебренников недавно выпустил спектакль «Figaro. События одного дня» по пьесе Бомарше «Женитьба Фигаро». Комедию, сравнимую, по мнению Пушкина, с бутылкой шампанского, он скрещивает с социальной драмой в духе «Пластилина» Сигарева. Получился убойный коктейль «Северное сияние». Но если быть серьезнее, то можно констатировать закономерность: последние спектакли модного режиссера — это громкие провалы с крупицами гениальности.

Серебренников поставил мрачноватую комедию с искрометным Евгением Мироновым в главной роли. Только ленивый не сравнивал этот спектакль с легендарным спектаклем Театра сатиры, где блистал его знаменитый однофамилец — Андрей Миронов. Но сравнивать — неблагодарное дело. Да, Фигаро четвертьвековой давности был изящен, остроумен, аристократичен не менее вальяжного графа Альмавивы. Кружева, шелк и бархат сидели на нем так органично, как будто он носил их с пеленок. А его монолог о чудодейственности двух слов, с помощью которых он будет понят на чужбине и без знания языка, — это верх изящества.
Здесь же хрестоматийное God damn't заменено — о ужас! — на расхожее Fuck you, употребляемое словно затертое междометие. С его помощью можно заказать кружку пива и донести до проходящей мимо женщины свои реакции. Вульгарно? Несомненно. А разве сегодняшний герой может быть аристократом? Нет, этот Фигаро не аристократ, он скорее клерк, зацикленный на своей карьере. Когда-то хватал с неба звезды, но быстро обжегся. «Мы пойдем другим путем», — видно эти сакраментальные слова он сказал себе когда-то.

Вообще, монолог Фигаро о карьере, о способах самовыражения в современном обществе — один из сильных кусков в спектакле. Герой Миронова рассказывает о своей неудавшейся карьере журналиста, ибо в обществе, где нет свободы слова, не может реализовать себя пишущий человек. Кажется, этот Фигаро покрутился везде и нашел самый надежный способ продвижения — стать референтом влиятельного человека, быть той шеей, которая и крутит головой. Можно выразить восхищение режиссеру за эту находку: более точной персоны, социального типажа для того, чтобы быть героем нашего времени, трудно найти. А горькое признание героя, что сегодня в цене отнюдь не знания и таланты, а практическая хватка, — дорогого стоят. Это очень зорко подмечено в сегодняшней реальности.
Лучшая сцена у Евгения Миронова, где он бреет своего хозяина. Впрочем, кто у кого в руках — это большой вопрос! Кажется, что взбешенный жених, узнавший о притязаниях графа на свою невесту, должен попытаться взмахнуть опасной бритвой, хотя бы в качестве намека, скрытой угрозы? Зритель ждет, но никаких намеков. Все, на что хватает смелости этому такому узнаваемому Фигаро, — выдавить прыщ на лбу у графа. Это очень точный и яркий штрих в портрете героя. Угрозы графу не будет. Да и как грозить, если на твоей одежде вышит вензель «А»? Фигаро и его невеста носят на одежде это клеймо. Они, словно носовые платки с именным вензелем, — полная собственность графа Альмавивы. Они зависят от этого денежного мешка. Время угроз наступит не скоро, а может, никогда.
В качестве отступления скажу, что режиссер долго вынашивал мечту поставить для телевидения фильм о Печорине. Вообще хотел рассказать о трудной судьбе благородного человека. Мечты не стали реальностью, проявившись желчностью молодого режиссера. Об этом очень явственно вспоминаешь, сидя на спектакле о Фигаро. Кажется, что этот герой — современная пародия на образ Печорина. Этот замысел не совсем удался потому, что пьеса о другом, в ней присутствуют социальные темы, но - побочной темой. Режиссер выдвинул эти побочные темы на первый план, доработал их как драматург, но главная тема — борьба за обладание Сюзанной, защита ее чести — оказалась режиссеру неинтересной. Вся энергия режиссера ушла на побочные линии сюжета, а главная интрига оказалась обескровленной. Все действие разваливается. Многие зрители, разочарованные горькими выплесками социального искусства, покинули театр. Очень печальное зрелище: партер с прогалинами пустых мест после антракта. Режиссер обещал праздник, а вылил ведро грязной воды. В этом разочаровании потонули все удачные находки Серебренникова. Вообще, в финале первого действия зрители крутили головами вокруг: а будет ли антракт или это финал? Дело в том, что все, что режиссер хотел сказать, он уже сказал.
Пожалуй, режиссеру стоило заказать пьесу на тему, сходную с «Женитьбой Фигаро», поиграть в классический сюжет так, как он это сделал в спектакле «Изображая жертву» с мотивами из «Гамлета». Но он пошел на рискованный шаг, настаивая на драматургии Бомарше. И этот текст мстит за себя, за то, что его так сильно трансформировали. Можно сказать, что спектакль обнаружил кризис в отношениях модного и талантливого режиссера с драматургами. Предложений много, а зажечься не от чего. Это упорное желание подмять под свой замысел тексты классиков (совсем недавно это была трагедия Шекспира «Антоний и Клеопатра») кажется чем-то вроде болезни взросления режиссера, претендующего на мейнстрим в театральном процессе. Он словно провоцирует поклонников своего творчества, вступая на рискованную территорию. 
Серебренников еще до премьеры открыто декларировал, что спектакль сырой, что он не очень получился. Ту же тему развивает сам герой Миронова, обращаясь прямо в зрительный зал: «Критикам же не объяснишь, что спектакль играется в первый раз, что еще сыро!» Наверное, это должно быть остроумно… Но на этот раз работа режиссера с актерами оставляет желать лучшего. Похоже, он просто развел актеров по мизансценам и набросал свой замысел. Поэтому актерские работы очень явственно обнажили, что могут сами актеры.
Очень видно, кто барахтается в тексте, а кто долго спал с книгой Бомарше под подушкой. Самая сделанная роль оказалась у Елены Морозовой. Видно, что свою Розину она вынашивала давно. Она играет ее томной декаденткой, читающей раннюю Ахматову, женщиной с тонкой, ранимой психикой. Чего только стоит ее манера воспринимать жизнь через запахи — падать в обморок или таять от блаженства от очередного аромата. И это очень смешно. Хотя на этом спектакле зрители редко смеются. Пожалуй, она единственная, кто органично существует в комедийном жанре. Она уберегла свою роль от вульгарных словечек, которыми изобилует речь других, всех этих «блин? типа того? яйца оторву? брателло».
Хорош Виталий Хаев в роли графа Альмавивы — такой типаж сильного мира сего. Он по-своему обаятелен, у него своя правда в жизни. Известный шоумен Андрей Фомин, автор проекта «Серебряная калоша» за самые сомнительные достижения в шоу-бизнесе, играет судью этаким трансвеститом, который принимает черты определенного пола в зависимости от обстоятельств, ведь его главный постулат: делать карьеру через постель. Но вообще дать ему такую роль и такие слова — шаг на грани фола. С одной стороны, признания такого рода звучат из его уст очень достоверно, словно он говорит о том, что видел в реальной жизни, но с другой стороны — звучат довольно пошло. Почему-то мне было жаль актера, обреченного на такие «откровения». Фомин пока еще только талантливо намечает характерность и гротескные черты своего персонажа.
Лия Ахеджакова в роли феминистки Марселины, как всегда, трогательна, комична, но не более того. Когда она произносит свой довольно пошлый монолог о том, что все мужчины — сволочи, выжимая аплодисменты из зала, невольно думаешь: что заставило ее согласиться на такую роль? Творческий голод?
Сюзанна — актриса Юлия Пересильд — смазливая барышня, словно сошедшая с глянцевых журналов для девочек. И этот выбор Фигаро говорит о его персоне так много. Ведь класс мужчины определяет женщина, спутница жизни. Когда в финале идет парад свадебных пар, алый занавес отрезает Фигаро от его невесты. Ему явно нужна другая спутница в жизни. Интрига распутана, но зло не наказано, а добро не торжествует. Евгений Миронов улыбается на поклонах, но энергия печали, как радиация, идет в зал. Значит, с ролью он справился. Даже в таком тяжелом по конструкции, сумбурном спектакле, где замысел порой превосходит исполнение. Вот такой «хеппи-энд»!