МХТ им. А. П. Чехова: Без пистолета

Главный театр страны аккуратно собирает на афише самые известные названия мирового репертуара. А на сегодняшний день «самые известные» означает «самые обросшие интерпретациями». В такой ситуации трудно выпустить хороший спектакль — даже если все получится, обязательно скажут: ну, это мы уже видели. Свежая премьера МХТ — шекспировский «Гамлет» — не избежала чересчур пристальных и, что греха таить, недоброжелательных взглядов.
Однако спектакль, не будучи идеальным, все же достоин причисления к удачам как МХТ, так и сезона в целом. Не так много выходит сегодня работ, о которых можно спорить, думать, к которым хочется вернуться.

Тюрьма и ее порядки

Петербуржец Юрий Бутусов не ставит комедий. В родном городе он делал спектакли по классикам абсурда Беккету и Пинтеру, в столице ставил Ионеско и Шекспира. Однако когда смотришь бутусовские сочинения, не покидает ощущение, что все на сцене происходит немного не всерьез. Присуще режиссеру странное желание над всем посмеяться. Выглянуть откуда-нибудь из-за кулис и подмигнуть: дескать, что вы, братцы, это мы играем в игру, у нас все ненастоящее.
Этот подход придает свежесть восприятию материала, поскольку Бутусов — человек умный и на пустом месте веселиться не станет. Тем более что сюжетные линии он всегда простраивает внятно, историю рассказывает интересно, и обвинений в хрестоматийности ему не суждено услышать. Но этот вот «подмигивающий» взгляд немного мешает. Потому что очень хочется поверить в происходящее на сцене.
Во всяком случае, в «Гамлете». Режиссер справедливо лишил шекспировскую историю пафоса, оставив ей весь положенный трагизм. Его «Гамлет» — исключительно о людях, отношений с Высшими силами там нет в помине. Однако получается так, что частная история отдельно взятого королевского семейства поразительным образом влияет на мировую гармонию.

Вернее, дисгармонию

Мир «Гамлета» — это мир одиночества и разрушения. В нем очень страшно жить. Здесь никто никого не любит, никто никому не нужен. Все — чужие. А это куда хуже, чем если бы все были врагами. За всеобщим разгулом и куражом таится смертельный страх. Так бывает, когда люди напиваются, чтобы никогда не трезветь. Протрезвеешь — сойдешь с ума.
А вот у принца Гамлета глаза широко раскрыты. Он лучше других осознает, что делается вокруг; ситуации и мысли проходят по его душе электрическими разрядами.
Похоже, таким был и Гамлет-старший. Поняв причину собственной гибели, он разгневан, но пуще гнева его одолевает огорчение, что пришлось оставить сына одного разбираться со всеми этими ужасами. Очень трогательно сделана сцена принца и Призрака — папа и сын сидят на ночном холоде, тихо разговаривают, папа жалуется, сын переживает. Очевидно, что эти двое сильно любили друг друга. И приход Призрака лишь усиливает чувство одиночества Гамлета-принца.
Бутусов произвел некоторые перемещения среди персонажей. Не всегда логичные. Скажем, почему актеры, играющие глупенькую парочку Розенкранца и Гильденстерна (Алексей Агапов и Олег Тополянский), изображают разудалых могильщиков, не очень понятно. Зато появление Призрака (Сергей Сосновский) в образе Актера в знаменитой сцене «Мышеловка» усиливает трагический эффект.
Неудивительно, что на спектакле Клавдий зарабатывает себе нешуточный нервный срыв. А ряд героев Бутусов просто ликвидировал: к примеру, здесь нет Горацио и Фортинбраса. Поначалу это кажется просто режиссерской прихотью. Но потом становится понятно, для чего это сделано: выходит, что в Датском королевстве погибают абсолютно все. И некому, как у Шекспира, будет рассказать потомкам, что произошло. Вот уж действительно — «дальше — тишина».
И в дальнейшем по Эльсинору станет блуждать целая компания призраков: ведь ни один герой не нашел успокоения в смерти.

Обреченный

Почему-то исполнителей главных ролей Константина Хабенского, Михаила Пореченкова и Михаила Трухина принято воспринимать исключительно в связке. Мол, однокурсники, долго работали в одном театре — петербургском имени Ленсовета, играли во всех спектаклях Бутусова. К тому же прославились по «ментовским» сериалам. Однако именно в «Гамлете» очевиден их разный профессиональный уровень. Хотя былая связка помогает партнерским взаимоотношениям.

По порядку. Константин Хабенский — Клавдий. Нервный, высокомерный, не скрывающий гнусных убеждений. Его постоянно потряхивает в лихорадке, лицо кривится в усмешке, глаза бегают, голос срывается. Этот Клавдий не слишком умен и явно лишен величия. Власть ему желанна, хотя очевидно, что он не особенно понимает, что обычно делают на троне. Единственный способ владеть миром для него — грубое подавление всех проявлений. Его побаиваются все — от Розенкранца с Гильденстерном до величавой королевы Гертруды (Марина Голуб), вдруг осознавшей, за какое чудовище она вышла замуж: прихлопнет в гневе и не заметит. Хабенский работает вполне профессионально и куда убедительнее, нежели, скажем, в «Белой гвардии». Однако очевидной необаятельности все же маловато для полноценного образа.

Михаил Пореченков — Полоний. Вот кому подходит шекспировское определение «вертлявый глупый хлопотун». Актер отчаянно жмет и кривляется, превращая в дешевую клоунаду практически каждый выход (помимо Полония Пореченкову досталась еще пара мелких ролей). Но почему-то именно на его плоские шуточки живее всего реагирует публика.

Наконец, Михаил Трухин — Гамлет. Правду говорят, что если режиссер берется за такие пьесы, без заглавного героя не получится ничего, как ни старайся. Бутусову повезло: Гамлет у него есть.

Работа Трухина — лучшая в спектакле. Отсылающая к одной из самых первых его ролей — Войцека в одноименной питерской постановке Бутусова, несчастного, измученного любовью и несправедливостью, но обладающего неприличной для его общественного положения гордостью человека. Гамлет тоже вызывающе отличается от всех, кто его окружает. Невысокий, с быстрым взглядом, весь какой-то взнервленный, этот принц Датский, конечно, не аристократ. Однако он умен и почти болезненно горд.
Чувство собственного достоинства — единственное, что позволяет принцу до конца остаться самим собой. Он жесток по отношению ко всем окружающим — но это жестокость для самообороны. Гамлет отлично усвоил волчий принцип «если не ты, то тебя». Каждую секунду принц бросает вызов — матери, королю, приятелям, любимой девушке, наконец, собственной жизни и смерти. Но чем ближе неизбежный конец, тем сильнее пробуждается в Гамлете желание жить.
И вот в разговоре с могильщиками он уже не куражлив, а испуган. А потеря Офелии становится последней каплей, ибо чувство к ней было едва ли ни единственным светлым моментом в череде мрачных дней. Но принц боялся любить, ибо любовь есть проявление слабости. Режиссер придумал отличный ход: перед финальной сценой поединка с Лаэртом (Роман Гречишкин) Гамлет повторяет диалог с Офелией (Ольга Литвинова), но уже с куда более нежными интонациями, чем этот же текст звучит в положенной сцене.
А потом, обнимая умершую девушку, принц снова озвучит знаменитое «быть или не быть». И столько обреченности будет в его тоне, столько ужаса и тоски, что сожмется все внутри. Вдруг задумаешься над очевидным: а ведь человек говорит это, зная, что через час его не станет, а жизнь прошла впустую, и даже отмщение за отца осуществить не удалось!

История принца Датского не устареет. И если случится так, что по нынешнему «Гамлету» в МХТ последующие поколения будут судить о нашем времени и о наших героях, то это окажется справедливо.
Ибо Юрию Бутусову удалась банальная, но очень сложная вещь: не оторваться от реальности, но максимально в нее погрузиться. А ради этого стоило беспокоить «почтенные старые тени».

АФИША	БИЛЕТЫ	СПЕКТАКЛИ
ТРУППА	ИСТОРИЯ	КОНТАКТЫ