Режиссеры

Непраздничная радость

Катерина Антонова, Театрал, 2.09.2009
Кирилл Серебренников поставил «Трехгрошовую оперу» в Художественном театре не как спектакль-развлечение. Все в этой постановке работает на обратное. И некомфортная для зрителей длительность действия — четыре часа с двумя антрактами, и принципиальное нежелание понравиться публике, проявляющееся в режиссерском прочтении пьесы, в том, как оформлена сцена, то, как сделаны и сыграны роли.

Вроде все знакомые и любимые на сцене, но в каком-то таком виде, что ни любви, ни симпатии не вызывают и даже задаешься вопросом: а за что, собственно, питал к этим артистам теплые чувства? Все как один битые молью, поют осипшими, прокуренными голосами (понятно, что намеренно, но не настолько же!). Упорное стремление создателей спектакля разворошить забитые в дальний угол сознания мысли относительно того, в каком обществе мы живем, тоже не способствует созданию у публики праздничного настроения. И самое главное — пьеса.

На спектакле Кирилла Серебренникова выяснилось, что в «Трехгрошовой опере» ничего и никого нет, с чем хочется себя ассоциировать. А есть то, о чем совсем не хочется, да и страшно думать, — зачем себя бередить? Все равно ничего не поделать… «Непраздничность» режиссерских приемов, манеры исполнения, намерений, которыми руководствовались постановщики «Трехгрошовой», и в связи с этим со всем общего нашего, зрительского, настроения — главное, что остается после «Трехгрошовой», превосходно сделанного спектакля в Художественном театре.

Причем впечатляет не только честность и безапелляционность замысла, но и рассыпанные по спектаклю маленькие театральные шедевры, вроде зонгов Питчема — Николая Чиндяйкина, которые артист исполняет так, что мороз идет по коже; номеров Полли — Ксении Лавровой-Глинки, безусловной новой звезды в труппе театра; роли миссис Питчем (Марина Голуб), со всей ее пьяной расхристанностью, слоновьими ногами, и этакой задушевной московской домовитостью, с которой она устраивает арест и казнь своего зятя.

В этой постановке много настоящего, подлинного — не блеска, нет, но мастерства. Того, которое не блестит, потому что золото. И это особенно важно для спектакля Кирилла Серебренникова, так как свидетельствует о том, что он, кажется, закончил завоевывать любовь и популярность публики и начал просто работать, и это дало «Трехгрошовой» качественно и художественно иной уровень по сравнению с его другими постановками. По серьезности и масштабу замысла, по сдержанности и жесткости режиссерской руки, по безусловному превалированию смысла над формой «Трехгрошовая опера» в МХТ стоит особняком не только в афише московских премьер, но и в перечне работ самого режиссера.

«Трехгрошовая опера» Кирилла Серебренникова — это спектакль-высказывание и спектакль-взывание к нашим гражданским чувствам, как ни пафосно это звучит. Спектакль — почти манифест антигламурного, неразвлекательного искусства, которое призвано побуждать людей не оставаться равнодушными к тому, что не в порядке вокруг них за стенами театра.

Занятно, что именно этот спектакль показал, что в самом Художественном театре сейчас все в порядке. МХТ оказался способен выпустить сложнейший постановочный спектакль с живым оркестром и огромным количеством людей на сцене и за сценой, и сделал это так не натужно и будто бы даже элегантно, что, кажется, ему сейчас под силу практически любые творческие задачи.