Режиссеры

Ненормативная премьера

Алексей Филиппов, Известия, 27.04.2002
Спектакль по пьесе «Откровенные полароидные снимки» Марка Равенхилла, который поставил в филиале Театра имени Пушкина Кирилл Серебреников, в события записали загодя. Жесткая, откровенная пьеса плюс специализирующийся на свежих именах и необычных текстах талантливый молодой режиссер — что еще нужно для успеха? Так все и вышло.

Театр в своем нынешнем виде приелся и кажется архаичным: когда «Чайка» становится основой современного репертуара, у тех, кто на своем веку пересмотрел десятки «Чаек», возникает ощущение безумия. .. Сегодняшняя сцена напоминает японский театр «Но»: спектакли превращаются в ритуал, посещая их, зритель отдает дань традиции. За живыми впечатлениями он идет куда-то еще — но к «Откровенным полароидным снимкам» это не имеет отношения. 

В пьесе Марка Равенхилла действуют пара гомосексуалистов (суровый папочка и импортированный из СНГ сексуальный раб); стриптизерша; отбывший срок за покушение на убийство капиталиста социальный бунтарь и его бывшая подружка, встроившаяся в систему. Рубеж эпох, кризис человеческих отношений и мировоззренческий кризис. Во времена процветания и всеобщей толерантности все друг другу рады, всем на всех плевать. По-прежнему готовый постоять за слабых экс-социалист выглядит ископаемым, но остальные так же одиноки и еще более несчастны. В конце пьесы социалист воссоединяется с бывшей подружкой: ей снова захотелось драться за правое дело. Такой финал как-то не убеждает — не тянет он на луч света в царстве фигни (самое мягкое определение, которым оперируют равенхилловы геи). Но социальная проблематика волновала Серебреникова меньше всего — ему был важен стиль, и он его уловил. 

Англия Англией, но полицейских здесь называют ментами, а секс-раб говорит с густым украинским акцентом — персонаж Анатолия Белого похож на подвизающегося в московском стриптиз-клубе «заробитчанина». У Серебреникова эта история интернациональна, она может происходить в Москве, а может и в Сан-Франциско.

Язык спектакля современен, и не только потому, что его герои говорят, как написано у Равенхилла: «Иди на … дурак …» Главное — холодная, отстраненная стилистика спектакля. Кафельный пол, крохотный бассейн, капающая с потолка вода, свисающий с крюка черный пластиковый мешок… То ли хай-тековский интерьер, то ли покойницкая: сейчас в мешке женский костюмчик, через час в нем окажется мертвый гей. Актеры работают без внешних проявлений страсти — и в то же время выворачивая себя наизнанку. Здесь все время переходят привычный для нашего театра рубеж дозволенного, и к концу спектакля поддавшаяся на уловку публика верит, что бывший зек Ник спустит перед ней трусы (на это все же у режиссера духу не хватило).

Алексей Гуськов, играющий недобитого капиталиста Джонатана, обернулся настоящим современным чертом, безжалостным и политкорректным, то ли в самом деле изувеченным, то ли ловко изображающим инвалида. Хорош и бунтарь Ник Алексея Кравченко, беспомощный и агрессивный. Но хороших актерских работ в московских театрах много, а современных спектаклей почти нет. «Откровенные снимки» доказали, что они вполне возможны и на нашей сцене.