Режиссеры

Фальстаф

Екатерина Бирюкова, Афиша, 30.11.2006
В этом году Кирилл Серебренников снял фильм, провел фестиваль и поставил оперу. И это помимо собственно драматических спектаклей. Для успешного современного театрального режиссера это примерно как построить дом, посадить дерево и родить сына. Если про фильм («Изображая жертву») и фестиваль («Территория») Москва в курсе, то оперу она еще не видела. На постановку Серебренникова пригласил к себе в Мариинку Гергиев, который вообще любит считаться первооткрывателем московских режиссеров для большой оперы. До этого был как минимум Дмитрий Черняков.

Опера, выделенная Гергиевым Серебренникову, называется «Фальстаф». Это последняя опера Верди, очень не похожая на предыдущие, поскольку во время нее вроде как надо смеяться, а не плакать. Серебренников до какой-то степени следует желанию автора, используя свой остроумный профессионализм на полную катушку (главное достоинство этого спектакля — что он действительно выглядит спектаклем Кирилла Серебренникова, а не робкой попыткой освоения новых пространств). Хотя получается никак не добродушный смех, а злая ирония. 

Похоже, ни один из персонажей оперы не вызывает у режиссера сочувствия. Но все-таки старый толстяк Джон Фальстаф, для которого в Мариинке есть идеальный исполнитель — Виктор Черноморцев, чуть менее противен, чем другие. У него все-таки есть одна книга, он очень обаятельно сидит по пояс голый в пенной ванне и иногда мечтает о человеческом — о бабах.

Фальстафа окружает враждебный женский мир: богатые стервы Алиса Форд с дочерью Наннеттой, Мэг Пейдж и их пособница миссис Квикли. В них нет вообще ничего человеческого — все сплошной make up из дорогого салона. И от скуки они доводят Фальстафа до смерти (старик Верди, надо сказать, в этой опере как раз совсем не был кровожадным и ничего такого не подразумевал). Спектакль, в постановке которого также принимали участие сценограф Николай Симонов и хореограф Алла Сигалова, представляет собой детально выписанную, хорошо узнаваемую гламурно-криминальную жизнь — с телефонами, машинами и огнестрельным оружием, — но не из современных фильмов и журналов, а эстетски-винтажную, взятую эдак из 70-х годов прошлого века.