Режиссеры | Зритель как заказчикКирилл Серебренников, Новое время (The new times), 26.03.2007 Зритель как заказчик. Я часто слышу: кто платит, тот и заказывает музыку. Это может быть справедливо для караоке, где затраты заплатившего в конце каждой песни вознаграждаются возгласами машины: «Вы поете великолепно!», но губительно в таком субъективном деле, как искусство вообще и театр в частности. Сегодняшний массовый российский зритель, вкусивший все плоды общества потребления, точно знает, что он хочет. Зритель платит за билет, чтобы получить максимум удовольствия. ..Москва. Голос художественного руководителя любимого народного артиста настойчиво убеждает зрителей выключить мобильные телефоны. Даже объясняет, почему: звонки мешают публике и актерам на сцене. Через некоторое время, пока зрители шумно обсуждают сказанное, голос опять убеждает: «Eсли кто не выключил выключите. Пожалуйста!» Все смеются. Спектакль начинается, как уже давно принято в Москве, с опозданием. Во время действия гарантированы два-три звонка, которые стыдливо душатся после лихорадочных поисков мобильника в сумках и карманах, и несколько разговоров громким шепотом на весь зал: «Не могу разговаривать. Я в театре» или «Сейчас первое отделение закончится, и я тебе перезвоню». Равнодушие друг к другу, тотальное недоверие и отчужденность не приводит к образованию единого тела Зал- Сцена. Общее дыхание публики и спектакля, без которого Театр не жив, сегодня существует крайне редко. И то оно похоже скорее на дыхание Чейн-Стокса, столь оно прерывисто и нестойко. В конце ХХ века режиссер Джорджо Стрелер написал эссе по поводу «фагоцитоза» аплодисментов зрителей в том месте, где они нежелательны. Он размышлял про успех и неуспех. И нам сегодня трудно представить, что когда-то кем-то священное понятие Успеха ставилось под сомнение и его наличие считалось данью пошлой буржуазности и выглядело вообще отрицательным результатом. Мы уже забыли времена, когда между умными людьми на сцене и умными людьми в зале возникало волшебное единство, ради которого можно было стоять в ночных очередях и подвергаться гонениям со стороны обоюдно ненавидимой власти. Мы уже этого не знаем. Мы не слышим манифесты реформаторов и декларации ниспровергателей. Мы мечтаем о сытости и полной потребительской корзине. Мы рады, что наконец-то живем в потребительском обществе, не задумываясь, что оно самого дикого и варварского образца. Главная национальная идея, идеология такого общества потреблять. Употребить. Потреба. На потребу. Нам объяснили, что «жить стало лучше», мы хотим, чтобы стало «веселее». Во всех государственных дотируемых театрах я только и слышу все время про сборы, про увеличение посадочных мест, про количество, количество, количество? Вполне понятно ведь театр не существует отдельно от жизни, полной жажды накопления любой ценой. Про это говорит реклама, социальная и политическая практика. Количественные показатели окончательно вытеснили и без того зыбкие качественные критерии. И публика, полностью сформированная законами этого общества, вошла во вкус своих прав и ведет себя так, как ведет в ресторане, магазине, парикмахерской, как заказчик. Публикой заказывается тема (не надо о грустном и неприятном, лучше комедии и мелодрамы), продолжительность действия (чуткие к запросам публики руководители театров не допустят «негуманный» хронометраж спектакля), половой и социальный тип актеров (основной состав публики женщины среднего возраста, а из этого следует, что предпочтения будут отданы актерам-мужчинам с ярко выраженным сексуально-агрессивным обаянием, тип интеллектуала-неврастеника редок и не в чести). Театр готов обслужить публику во что бы то ни стало. Еще бы - в ответ театр получает иллюзию нужности и вовлеченности в ежедневные труды общества на ниве извлечения прибыли. Заказ на Театр приводит к формальному разделению на коммерческое и некоммерческое и вытеснению всего недостаточно «товарного» в маргинальность. При этом альтернативой «заказному» театру сегодня очень часто становится театр, антонимический ему не темой, не идеологией, не убеждением, а набором приемов: у вас бархатные кресла у нас лавки, у вас спецэффекты у нас их отсутствие, у вас знаменитые, хорошие артисты у нас неизвестные и кое-какие, у вас лексика нормативная у нас мат? Эта альтернатива творчески столь некондиционна и идеологически невнятна, что только подчеркивает «достижения» Театра-заказа, богатого зрительской и государственной поддержкой. Театр всегда ориентировался на публику и в этом его слабость и величие. Его узость и жизнеспособность. Другое дело, что в театральной истории ХХ века, написанной в основном великими режиссерами, можно встретить случаи бунта против диктатуры священного чудовища публики. Эти попытки вырваться за рамки заказа связаны с иным пониманием роли Театра как места силы, а не только места увеселения. Сервильный театр навсегда теряет право говорить серьезные и горькие вещи. Где сегодня пляшут канкан там завтра не услышат проповеди. В государственных учреждениях в советское время к праздникам выдавали полиэтиленовый пакет с банкой консервов, бутылкой водки и плиткой шоколада. Это называлось «заказ». Среднестатистическое счастье среднестатистического потребителя. Театр, предлагающий только набор ожидаемого, удобного и легко перевариваемого, тоже заказ. Кстати, у слова «заказать» в современном жаргоне есть еще одно значение. «Заказать» означает «убить». |