Бабье царство Преступление и наказание (2000) Венецианский антиквар Лесная песня Девушки битлов Гамлет в остром соусе | Не КопенгагенАртур Соломонов, Газета, 28.02.2003 Во МХАТе им. Чехова — снова премьера. И снова приглашен молодой режиссер Миндаугас Карбаускис. С участием Олега Табакова, Бориса Плотникова и Ольги Барнет он поставил пьесу англичанина Майкла Фрейна «Копенгаген».Герои — датский физик Нильс Бор (Олег Табаков), его жена Маргрет (Ольга Барнет) немецкий физик Вернер Гейзенберг (Борис Плотников) — встречаются, «когда их уже нет на свете». Где встречаются — вопрос для пьесы, посвященной глобальным проблемам, праздный. Скажем, в театре. И все вместе пытаются распутать непростую проблему: зачем в 1941 году, когда Германия уже оккупировала Данию, немецкий физик приехал к датскому; зачем завел разговор о проблемах деления атома, и, соответственно, об атомном оружии. Очевидные ответы сразу отбрасываются, и мы движемся вглубь. Вглубь человеческой психологии, физики, тайн истории. Заходим так глубоко, что чувствуем — самим не выбраться. Но спасательный круг ни режиссер, ни актеры зрителю не бросают. И это, похоже, принципиальная позиция. Неспешно забивает трубку Олег Табаков — Бор. С сочувствием и женской нежностью смотрит на физиков Ольга Барнет — Маргрет Бор. Волнуется, что-то бесконечно доказывает Плотников — Гейзенберг. Слова произносятся медленно. А по электронным таблицам летят в буквальном смысле годы: 1937-й, 1941-й, 1947-й? Иногда появляется надпись «Поют птицы», а герои разливают по бокалам несуществующее вино. Птицы для них уже отпели, и вино свое они уже выпили. Но зритель, наверное, не имеет ничего против пения птиц, вина, увлекательности театрального сюжета и тому подобных радостей. А на сцене — холодно. Пусть этих людей «нет на этом свете», но раз уж спиритический сеанс затеян? Кем должен быть зритель, чтобы увлеченно слушать пятиминутные монологи о волновой теории? Что мне некий циклотрон, которым Дания обладает, а Германия — увы? Обольюсь ли я слезами над «магией деления атома»? В пьесе Майкла Фрейна две коллизии: «вычислять из природного урана или из урана-235» и та, что только и может заинтересовать театр, — отношения двух людей, великих физиков. Но благодаря обилию терминов, новых имен, лекций о волновой теории акцент перемещается на коллизию номер один. Все психологические повороты, парадоксы отношений показаны через неспешную, подробную, самодовольную лекцию. И то, что происходит на сцене, отдаляется, отдаляется, пока не исчезает в дыму трубки Олега Табакова. Представим, что началась очередная война между африканскими племенами. Старые друзья, старейшины этих племен тайно встретились. Один из них подарил другому, скажем, хвост крокодила. И мы посвятим несколько часов подробному размышлению о значении этого подарка и о том, как он повлиял на войну между племенами. Что-то подобное происходит на этом спектакле, где снова и снова мы пытаемся решить, зачем же приезжал Вернер Гейзенберг к Нильсу Бору. Историческая близость этих событий, знакомые имена, и то, что все происходит в Европе, не делает эту историю менее абстрактной, чем войну между какими-нибудь племенами. Режиссер спектакля Миндаугас Карбаускис, который числится в многообещающих, решил на этот раз ничего не обещать. И поставить нудную (пусть и умную), многословную (с робкими всплесками юмора), сухую пьесу именно так, как она написана. Без хирургического вмешательства. Будто хотел доказать англичанину Майклу Фрейну, что тот написал антитеатральный текст. Можно было запустить карусель абсурда. Можно было сделать так, чтобы при словах об атомах и частицах зал покатывался со смеху, — Табаков и Плотников могли бы это сделать «на ура». Не захотели. Не захотели и использовать иную стилистику — монтажа, смены ритмов, винегрета из эпизодов. Все чинно, благородно. И не ясно, к кому обращено. Не к Капице же, который аплодировал стоя. И большой вопрос, кому — актерам или своим коллегам, которых они играли. Или проблемам, о которых они в течение нескольких часов вещали. Театр оказался в ловушке с того момента, когда пьеса была поставлена в репертуар, и все остальные решения — приглашение молодого режиссера, участие талантливых актеров — не могли спасти положение. Но ведь не по божьей же воле на театр падает та или иная пьеса. Пресса О любви к метафизике, Алла Шендерова, Экран и сцена, 12.04.2003 Физика без словаря, Александр Смольяков, Где, 8.04.2003 Очная ставка физиков и лириков, Ирина Алпатова, Культура, 6.03.2003 Чистейший Эльсинор, Мария Хализева, Вечерний клуб, 6.03.2003 Ядерная физика в действии, Нина Агишева, Московские Новости, 5.03.2003 Производственное совещание физиков во МХАТе, Ольга Галахова, Россiя, 4.03.2003 У Нильса Бора улыбка Табакова, Любовь Лебедина, Труд, 4.03.2003 Слова, слова, слова…, Итоги, 4.03.2003 Копенгаген, Еженедельный журнал, 4.03.2003 Девять дней одного 1941 года, Елена Дьякова, Новая газета, 3.03.2003 Не Копенгаген, Артур Соломонов, Газета, 28.02.2003 Во МХАТе изучают физику, Марина Райкина, Московский комсомолец, 28.02.2003 Лабораторная работа, Григорий Заславский, Независимая газета, 28.02.2003 Только для умных, Елена Ямпольская, Новые известия, 28.02.2003 Что сказал покойник, Олег Зинцов, Ведомости, 28.02.2003 МХАТ расследует дела физиков Третьего рейха, Александр Соколянский, Время Новостей, 27.02.2003 Элементарные частицы, Роман Должанский, Коммерсантъ, 27.02.2003 Неочевидное вероятное, Марина Давыдова, Известия, 26.02.2003 Скучнее учебника по физике, Полина Игнатова, Газета.Ru, 25.02.2003 Физики — лирики, Павел Руднев, Ваш Досуг, 24.02.2003 Ольга Барнет, барыня-хулиганка: Не хочу кина!, Екатерина Васенина, Новая газета, 13.02.2003 | |
ХУДОЖЕСТВЕННЫЙ РУКОВОДИТЕЛЬ — КОНСТАНТИН ХАБЕНСКИЙ
