«Наш Чехов». Вечер к 150-летию А. П. Чехова | После преступленияОльга Галахова, Литературная газета, 11.09.2002 В эпоху криминального чтива, абсолютной власти развлекательного детектива в кино и на ТВ Елена Невежина, обращаясь к «Преступлению и наказанию» Ф. Достоевского, совершенно несовременно отказывается от манка интриги и антуража убийства, присутствующих в прозе русского классика. Скорее спектакль МХАТа на Новой сцене — диагноз, история болезни Родиона Романовича Раскольникова. Он сам утверждал в своей статье — теоретическом фундаменте оправдания физического насилия, что преступник в момент совершения убийства болен.Спектакль начинается с болезни Раскольникова — после свершения преступления — и исследует наказание, точнее, самонаказание. Оказывается, отнимая жизнь чужую, ты сам становишься чужим миру. Почему-то рвутся прежде всего родовые связи: трудно оставаться сыном, братом. Как, впрочем, другом, приятелем. Потеря нравственного закона внутри нас означает, что разница между добром и злом стирается и собственно необходимость быть человеком отпадает. Раскольникова играет приглашенный актер «Мастерской П. Фоменко» Евгений Цыганов. Ученица П. Фоменко Невежина начинала репетировать в alma mater у alma pater, но по каким-то причинам работа над спектаклем из «Мастерской» переместилась во МХАТ им. А. П. Чехова, и вполне понятно, что режиссер увела в свой спектакль и актера. Невежина открывает новый тип современных раскольниковых русского подполья эпохи постперестройки, наркотических подвалов, доморощенных философий с культом безответственных идей, необязательной болтовни, равнодушного присутствия в мире. В такого рода раскольниковых нет ни на йоту романтического ореола, в таких персонажах нет байронической праистории. Корни некорневого существования подобных личностей — разночинство. Их не защищает культура, и оттого любая фантастическая идея может быть испробована как на себе, так и на других. Этот Раскольников сначала пробует, а потом думает. То не человек идей, а мститель, обиженный отсутствием власти, униженный бедностью. Он жаждет оскорбить мир, бросить гадкий вызов из подполья. Однако жить в подобном сомнительном превосходстве оказывается невыносимо почему-то уже на физическом уровне. Он не в бреду, не в горячке объясняет свои поступки взаимоисключающими причинами. Просто не знает, какую роль выберет — благодетеля человечества или выродка. Необязательность лицедейства еще больше злит, по словам Порфирия Петровича, «теоретически раздраженное сердце» Раскольникова. Понятно, что такой герой может прийти исповедаться только к униженной и оскорбленной. Ему для исповеди необходим равный в падении, которого он поднимает своим раскаянием. В спектакле век нынешний и век минувший сосуществуют в согласии. Простая по строю души Софья Семеновна Мармеладова (Елена Панова), восторженно-робкое создание Пульхерия Александровна (Наталья Кочетова) и строго душевная Авдотья Романовна (Екатерина Соломатина) Раскольниковы верны в большей мере веку девятнадцатому. Раскольников, Разумихин (Максим Виторган), Порфирий Петрович (Андрей Ильин) — типажи сегодняшние. О Порфирии разговор особый. Кто уж здесь лицедей, так это он: и тихий, неприметный советский клерк с потертым портфельчиком; и Наполеон допроса в треуголке; и детектив в духе Шерлока Холмса; и ученый-естествоиспытатель в защитных очках. Этот ловец душ любит спецэффекты. Порфирию, подобно коту, мало мышку поймать. Прежде чем ее съесть, с жертвой безжалостно играют. Он демонстрирует своего рода артистический садизм. В этом камерном спектакле Невежина ведет шаг за шагом свое неторопливое исследование о том, как трудно Родиону Романовичу вернуться в лоно человеческое. Падать — проще, подниматься — труднее. Современное искусство приучило нас к тому, что мы больше знаем человека в комплексах и депрессиях, рефлексиях, болезненных бунтах и значительно реже узнаем о том, насколько способен он выстроить здание человечности, как преодолевает он распавшуюся связь времен. Невежиной интересней размышлять о последнем. Финал спектакля — прощание с матерью, сестрой, Соней. Откуда вдруг в этом Раскольникове, лишенном обаяния, возникает потребность в ритуале, церемонии? В белой рубахе он явится и чинно поклонится каждой и для каждой найдет особые слова. Ему в себе откроется доброе сердце, нежная душа. Завтра для всех он станет убийцей старухи процентщицы, кроткой Елизаветы, и мир отшатнется от него. Однако на воле останутся три женщины, они будут его любить. Пресса Раскольников наказал сам себя, Елена Волкова, Газета.Ru, 27.09.2002 После преступления, Ольга Галахова, Литературная газета, 11.09.2002 Убийства не было…, Николай Александров, Газета, 1.07.2002 Наказание без преступления, Ирина Корнеева, Время МН, 27.06.2002 Диалектика, Зоя Шульман, Ведомости, 27.06.2002 Образ Раскольникова, Марина Шимадина, Коммерсантъ, 27.06.2002 О наказании, Григорий Заславский, Независимая газета, 27.06.2002 Скромное обаяние Достоевского, Мария Львова, Вечерний клуб, 27.06.2002 Из «Преступления и наказания» извлекли урок, Марина Шимадина, Коммерсантъ, 27.06.2002 …И нет старушки, Алексей Филиппов, Известия, 26.06.2002 Холодный ум и негорячее сердце, Марина Давыдова, Время новостей, 26.06.2002 | |
ХУДОЖЕСТВЕННЫЙ РУКОВОДИТЕЛЬ — КОНСТАНТИН ХАБЕНСКИЙ
| | АРХИВ СПЕКТАКЛЕЙ | |