Художественное руководство и дирекцияРуслан Кулухов Владимир Хабалов Ляйсан Мишарина Наталья Перегудова Сергей Шишков Вячеслав Авдеев Константин Шихалев Творческая частьРепертуарная частьНаталья Беднова Олеся Сурина Виктория Иванова Наталья Марукова Людмила Калеушева МедиацентрАнастасия Казьмина Дарья Зиновьева Александра Машукова Татьяна Казакова Наталья Бойко Екатерина Цветкова Олег Черноус Алексей Шемятовский Служба главного администратораСветлана Бугаева Анна Исупова Илья Колязин Дмитрий Ежаков Дмитрий Прокофьев Отдел проектной и гастрольной деятельностиАнастасия Абрамова Инна Сачкова Музыкальная частьОрганизационный отделОтдел кадровАнна Корчагина Отдел по правовой работеЕвгений Зубов Надежда Мотовилова Финансово-экономическое управлениеАльфия Васенина Ирина Ерина Елена Гусева Административно-хозяйственный отделМарина Щипакова Татьяна Елисеева Екатерина Капустина Сергей Суханов Людмила Бродская ЗдравпунктТатьяна Филиппова | Кому пролог, а кому и эпилогГригорий Заславский, Независимая Газета, 6.04.2004 Публика не поймет, если сказать ей, будто задачей или целью новой работы было вывести на сцену новое поколение актеров Художественного театра. Да и какое же оно новое, засомневается информированный зритель, если почти каждый его представитель успел прославиться ролями, сыгранными в других театрах и в телесериалах. Тем не менее: для Константина Хабенского, Михаила Пореченкова, Анатолия Белого и студента Школы-студии МХАТ Ивана Жидкова «Белая гвардия» — дебют на большой сцене МХАТа имени Чехова. На сентябрьском сборе труппы они были представлены как новое пополнение. И для художественного руководителя, занятого комплектованием труппы, конечно, важно было обеспечить новых актеров работой. «Дни Турбиных» — это серьезно: тут не просто роль, тут — высказывание. Зрелище пока затмевает то, что в Художественном театре принято называть жизнью человеческого духа. Выразительный наклонный помост, стрельба, артиллерийские взрывы, снег, юнкера из личного состава батальона Почетного караула 154-го отдельного комендантского полка московской военной комендатуры, маленький еврейский погром, чинимый петлюровцами, елка с огоньками. Все это, конечно, производит впечатление. Но ансамбля пока нет. Хабенский с Пореченковым играют сами по себе, не успевая освободиться от каких-то внесценических, но, вполне возможно, художественных забот, другие — сами по себе, отдельно — военные, отдельно — «мирные». Может быть, что-то не так в самой пьесе, и прежде не казавшейся идеальной? Почему в Малом театре к Сергею Женовачу успех пришел с первой попытки, почему во МХАТе имени Чехова той же слаженности добиться не удалось? Может быть, потому что Малый — это Малый, а МХАТ — это МХАТ, потому что Женовач умеет собрать и укрупнить достоинства сыгранной труппы, но его манера — точно так же - высвечивает и то, что противостоит сыгранности и ансамблю? Стоит, наверное, напомнить, что ансамбль — это не когда все играют одинаково (например, одинаково хорошо), это — сочетание неравных, не похожих друг на друга величин. В «Днях Турбиных» сочетаемости почти нет, дуэт — большее, на что пока хватает ансамблевых усилий актеров. То, что не удается выразить словами, доигрывают напряжением мускулов и жил. Помост, который по воле сценографа Александра Боровского (художник по свету — Дамир Исмагилов) поднят дыбом, конечно, уже не вернется в горизонтальное положение (а жаль, от него тоже ждешь каких-то перемен), а вот все остальное, хочется думать, со временем станет на свои места. А пока, следовательно, — находится в процессе становления. Декорация младшего Боровского — в которой накренившаяся улица с останками разбитых фонарей «скатывается» к единственному в спектакле обжитому углу, краю сцены, в котором и спальня, и гостиная Турбиных, — одновременно и проясняет режиссерский замысел, и диктует манеру и порядок игры. Жизнь на сквозняке (в начале спектакля между кроватью и роялем в доме Турбиных удается рассадить целый взвод напевающих что-то юнкеров). Никаких кремовых штор, которые, вероятно, прибредились здешнему Лариосику (Александр Семчев). Ясная сценография позволяет рассчитывать на такую же ясность в актерской игре. Но ее-то и нет. Спектакль вроде бы не о революции. И не о гибели благородных идей и людей. И не о гибели мещанского уюта, что, пожалуй, более всего угнетало и мучило Михаила Булгакова. И гвардии, имя которой вынесено в заглавие, тоже нет. Ни белой, ни какой другой. Видя, как актеры выходят на какой-то эмоциональный предел, начинаешь сомневаться в том, что верно само назначение, что Хабенский может сыграть старшего Турбина, полковника-артиллериста, а Пореченков — Мышлаевского (заключительный монолог о великой России никак не вяжется с образом пристрастившегося к бутылочке офицера, скорее советской, нежели царской армии), что Владимир Тальберг — Валерий Трошин — не просто трусливый предатель, но еще и полковник генштаба и вообще, прошу прощения, не мальчик, но муж. Между тем рядом — несколько удач, среди которых одна — несомненная: наверное, Булгаков не подозревал, что Шервинский (Анатолий Белый) может быть не просто жуиром и бонвиваном, но совершенно лишенным какого бы то ни было штабного и любого иного цинизма героем, любовь которого к Елене (Наталья Рогожкина) искренна и глубока, а обманы и фантазии — кажутся милыми и обаятельными. В роли Николки удачно дебютировал Иван Жидков, а Александру Семчеву удалась вроде бы не предназначенная ему роль Лариосика. Старание пересилить, выйти за рамки уже ограниченного, определенного ему амплуа дает свои плоды, так что нелепость его Лариосика в конце концов вызывает сочувствие. Традиционный, естественный интерес Женовача не к историческим потокам, а к человеческим токам, к трепету жизни не в толпах, а в одинокой человеческой душе — здесь, в «Днях Турбиных», оборачивается особенным вниманием к «случайным» героям, их бытовым «вкраплениям», — к тем, которые не на полях сражений, а напротив, всеми силами желает обособиться от этих сражений и полей. Запоминается, например, колоритный Владимир Кашпур, играющий Федора, камер-лакея, или Виктор Сергачев — в роли строгого гимназического сторожа. Жаль, что режиссер не стал искать какого-то специального решения утешительным монологам оптимистического — советского — финала «Турбиных». Их смысл за прошедшие 80 лет не стал веселее. Скорее наоборот: нетрудно вообразить, как сложится советская биография патриотически настроенных офицеров. А наша новая Россия — разве новее старых всех?.. Конечно, стол есть стол, хоть так его поставь, хоть — ножками кверху. Придет время, все вернется в нормальное свое состояние, успокаивают нас со сцены. Хочется верить. | |
ХУДОЖЕСТВЕННЫЙ РУКОВОДИТЕЛЬ — КОНСТАНТИН ХАБЕНСКИЙ
