Клиент всегда прав

Ирина Алпатова, Культура, 11.01.2007
Один мой коллега после окончания спектакля посетовал: «Надо же, как изменилась публика!» Имея в виду, наверное, тот бурный восторг, с которым зрители как всегда аншлагового большого мхатовского зала принимали незамысловатую комедию Кена Людвига «Примадонны». Впрочем, она не то чтобы изменилась, просто в нынешней театральной ситуации наконец-то ощутила себя подлинной хозяйкой положения. Это мы, «высоколобые» критики, все никак не можем понять, что аксиома «Театр в России больше, чем театр» давно уже превратилась в теорему, которую каждый раз нужно доказывать. А делать это сложно, да особо и некому. Главное же, мало кому нужно. Поэтому всегда наготове беспроигрышный «попсовый» вариант любого произведения, совершенно не требующий авторско-режиссерско-актерских откровений. Сотрудничество же строится по принципу взаимоотношений «обслуживающего персонала» и «клиента», который, как известно, всегда прав.

Боже сохрани требовать от нынешнего театра только лишь глубокомысленной поучительности. Ею нас давно перекормили во всех видах творчества. Пора бы и отдохнуть, никто не против. И одновременно на повестку дня давно уже просится вопрос: а можно ли синтезировать самую настоящую «развлекаловку» с проявлениями подлинного профессионализма и отменным качеством? Из тысячи и одного виденного комедийного представления этот синтез был замечен только в трех спектаклях: «№ 13» Владимира Машкова в МХТ, «Славянские безумства» Романа Самгина в Театре на Малой Бронной и «Одолжите тенора!» (Театр имени Пушкина) того самого Евгения Писарева, что явился автором сценической версии «Примадонн». Все же остальное — бесчисленные клоны традиционного антрепризного спектакля с его грубоватостью, пошловатостью, актерскими штампами и режиссерскими «прогулами», а также общим ощущением «полуфабриката».

Евгений Писарев Кена Людвига нам и открыл: бывшего юриста с гарвардским дипломом, ныне — преуспевающего комедиографа с бродвейской репутацией, лауреата многочисленных драматургических премий. Впрочем, за «Чайку» сегодня премию точно не дадут, даром что тоже комедия. Зато абсолютно вторичная история про парочку незадачливых «шекспировских» артистов, которые решают сыграть и в жизни — в двух девиц, дабы сорвать наследственный куш маразматической тетушки, — самое то. К тому же, если еще возвести комедийные ситуации пьесы в сценический «квадрат», перевести ее в жанр фарса, разбавить песнями-плясками, дабы клиент не смог заскучать ни в одну секунду действия. 

Евгений Писарев, хоть и поставил на своем режиссерском веку не так много спектаклей, но уже успел доказать, что постановочным мастерством владеет отменно и актеров способен убедить, поскольку и сам артист. Но его работы в Пушкинском театре при всем буйстве фантазии и изобретательности все же отличало чувство меры. Выход же на «первую сцену» Москвы, похоже, сыграл с ним злую шутку — все границы оказались нарушены отчаянным стремлением «сделать нам смешно». Всяческих придуманных трюков хватило бы на три спектакля, и каждый из них непременно выиграл бы в подобной «ограниченности».

К тому же на сей раз, кажется, подвела сценография Николая Симонова. «Картонность» персонажей и ситуаций наложилась на подобное же сценическое оформление. Шаткий домик с выдвижными балкончиками, ограниченный рисованным зеленым лужком, — все это словно бы заключило героев комедии в яркую подарочную коробку, внутри которой люди поневоле начинают казаться куклами. И рад бы, увлекшись представлением, поверить пусть в нелепую и смешную, но все же человеческую жизнь, а тут нахальная «бутафория» лезет из всех щелей, явно сказываясь на восприятии. Уж лучше бы ничего не было, как в старом шекспировском фарсе.

О последнем сказано не для красного словца. В шекспировских комедийных приемах Писарев знает толк, недаром же уже несколько лет сотрудничает в качестве режиссера-ассистента с Декланом Донелланом (в том числе и в «Двенадцатой ночи»). Пародийные отголоски этой работы явно присутствуют в «Примадоннах», герои которой то и дело норовят изобразить персонажей упомянутой пьесы. Невостребованность же серьезного шекспировского театра и его актеров весьма комично и не менее симптоматично сказалась в крошечном, но замечательном эпизоде, когда Лео (Юрий Чурсин) и Джек (Дмитрий Дюжев), скрывшись за ширмой, беспорядочно выкрикивают хрестоматийные фразы, смешанные здесь в чудовищный и бессмысленный винегрет. И в конце концов, махнув рукой на все это «искусство», отправляются рядиться в женские платья, дабы своим даром перевоплощения заработать на хлеб насущный.

Актеры же реальные этим даром владеют превосходно, если говорить о вышеназванном дуэте. Особенно Юрий Чурсин — Лео, который столь убедителен в любом обличье, что мгновенно заставляет забыть обо всех нелепицах и штампованных ситуациях. Кабы ему еще довелось поработать не только с начинающими или модными, но и с настоящими режиссерами, цены бы его таланту не было. Впрочем, Дмитрий Дюжев — Джек, дебютировавший этой ролью на мхатовской сцене, тоже весьма хорош и смешон, особенно в проявлениях мужского начала, которого никакими платьями не скроешь. А вот недавнему Гамлету, тоже не столь давно начавшему обживать подмостки МХТ, Михаилу Трухину, на сей раз досталась роль практически бессловесная, эпизодическая, но донельзя гротесковая — той самой маразматической тетушки Флоренс. И, не сетуя на несерьезность задачи, Трухин решил ее уморительно и порой чуть ли не бенефисно. Прочие же актеры настолько увлеклись откровенным комикованием вроде бесконечного разбивания бутылок о чью-нибудь голову, что каких-либо особых упоминаний вряд ли заслуживают, хотя роли свои отыгрывают честно.

Итак, чеховский МХТ отметил открытие своей Основной сцены после реконструкции еще одной комедией, аншлаги которой по указанным причинам будут обеспечены. Что же касается художественных задач, то они здесь, наверное, тоже «отдыхают» вместе с публикой.