«Чайки» прилетели: какой получилась пьеса Чехова у режиссеров Хабенского и Богомолова

Наталья Ртищева, Forbes, 14.02.2025
Два режиссера, Константин Хабенский и Константин Богомолов, руководители двух столичных театров — МХТ имени Чехова и на Бронной — одновременно поставили «Чайку» Чехова. Театральный обозреватель Наталья Ртищева рассказывает, как они пытаются найти свой ракурс в интерпретации одной из главных пьес в мировой драматургии. 

«Чайка» в Театре на Малой Бронной

Пьеса Чехова, несмотря на то что она была написана больше 100 лет назад, в 1895-1896 годах, остается новаторской, и нет режиссера, который бы не хотел рассказать, каким он видит мир людей, не умеющих сделать себя и других счастливыми.

«Чайка» в Театре на Малой Бронной начинается в июле 1986 года, заканчивается в октябре 1988-го. У Чехова в пьесе между третьим и четвертым действием тоже проходит два года. Богомолов, как обычно, с классикой обходится вольно: поверх канонического пишет свой текст, но Чехов, как будто в услужении у интерпретатора, по-прежнему узнаваемый.

Все известные сцены на месте, герои говорят то, что мы знаем наизусть. Аркадина (Елизавета Базыкина) по-прежнему «известная актриса», только уровня повыше успеха в Харькове, скорее Богомолов намекает на Ирину Мирошниченко. В доме сидят «сплошь знаменитости», не меньше Тарковского и Вознесенского. Треплев (Иван Тарасов) не «вышел с третьего курса университета», а его выгнали из ВГИКа. 

Духом 1980-х пронизан весь спектакль. Лучший в Москве акушер (доктора Дорна играет Андрей Фомин) читает «Доктора Живаго», Аркадина — «Ров» Вознесенского. Она же дает интервью Эльдару Рязанову в «Кинопанораме» (Андро Симонишвили), отказывается сниматься у Константина Лопушанского в «Письмах мертвого человека», потому что не хочет весь фильм ходить в противогазе, а рассказ Треплева «Мертвые не дышат» рассматривает для экранизации Алексей Герман.

В первой же сцене Треплев ломает представление о сценографии, подобно тому, как это сделал Юрий Любимов в «Трех сестрах». В спектакле 1981 года поднимался задник, открывая вид на Садовое кольцо, живую реальность. В пьесе Треплева «Мировая душа после конца» тоже нет декораций. На веранде стол и скамейка, сзади свалены кучей велосипеды, от маленьких до больших, герои сидят лицом к залу, смотрят на горизонт, а посередине зрители (художник Лариса Ломакина). Весь спектакль Богомолова — продолжение пьесы Треплева, прерванной колкостями Аркадиной и последующим скандалом с сыном.

Треплев крушит авторитеты, подобно закончившемуся в мае 1986 года пятому съезду Союза кинематографистов, когда сбросили с корабля современности киногенералов Льва Кулиджанова и Сергея Бондарчука, а первым секретарем правления Союза кинематографистов СССР был избран Элем Климов.

В список ретроградов, «пережевывающих одно и то же», у авангардиста Треплева попали Ефремов, Товстоногов и даже учитель Богомолова Андрей Гончаров, а от Таганки остался «только вид в профиль». Достается и оттепели. Треплев говорит, что «русскому человеку нужна зима, а в тепле он разлагается». Обвиняет провозгласивших себя наследниками Мандельштама и Маяковского «шестидесятников», которые превратились из бунтарей в «ипполитов», радующихся, что «тепленькая пошла» в виде кооперативов и дач. Объявляет, что вся оттепель не стоит одного колымского рассказа Шаламова.

Упоминание Любимова и многих знаковых персонажей эпохи важно. Спектакль плотно погружен в промежуток между застоем и экономическим кризисом. Окажется важным и приход к власти Горбачева, и Чернобыль, и холодная война с ее ожиданием ядерной катастрофы. У Треплева львы, орлы и куропатки и все жизни угасли в результате ядерной катастрофы — и опустевшие города покрыты ядерным пеплом.

Жизнь думающих людей СССР оказалась похожей на многие жизни, которые, «свершив печальный круг», исчезли, будь то отъезд из страны Юрия Любимова или смерть в 1986 году Анатолия Эфроса. Богомолов максимально включает всех героев в эпоху, создает почти документальную реальность времени, набросав туда хулиганств и звонких провокаций. 

«Чайка» в МХТ имени Чехова

Константин Хабенский, наоборот, сделал «Чайку» про молодых. Про то, как «груба жизнь», которая вносит коррективы в мечты, похожие на «нежные, изящные цветы». С самого начала на сцене четверо маленьких детей — две девочки и два мальчика. Маша Шамраева, Костя Треплев, Боря Тригорин и Нина Заречная растут вместе. Играют в жмурки и аплодируют маленькой Нине, когда та забирается на эстраду и выступает, как настоящая артистка. Детьми и заканчивается спектакль, когда они уже пройдут по «этой живописной дороге и заблудятся».

Тригорин (Андрей Максимов) напишет еще несколько вариантов своего бестселлера «Дни и ночи». Ими будут подпирать старые шкафы, как это делает Сорин (Анатолий Кот) в имении, а на могиле писателя, как он и предполагал, напишут: «Мило, но далеко до Толстого». Треплев (Илья Козырев) покончит с собой. Маша, скорее всего, сопьется (Полина Романова), а Нина (Софья Шидловская) будет стараться стать большой актрисой, но, судя по тому, что для поездки в Елец она надевает вызывающее красное белье и чулки с подвязками, дальше мужчин в третьем классе она не поднимется.

Но пока они еще молоды, полны надежд, задыхаются от счастья принадлежать искусству, хотят достичь в нем вершин. Взрослые, понимая хрупкость этих детей, уделяют им повышенное внимание. Дорн (Игорь Верник) после провала пьесы Треплева бежит «наговорить ему побольше приятных слов», а мать (Кристина Бабушкина), при всем ее эгоизме, беспокоится сильнее, чем в других версиях «Чайки», за сына.

И есть почему: в первой же сцене Треплев появляется с наклеенным на лбу пластырем со следами свежей крови и дальше пластырей становится только больше. Лоб фиксирует все его неудачи: он бьет им о шкаф, о землю, пока не разбивает в кровь голову.

В этой «Чайке» все ходят с фонариками, хотя в имении стоят фонари, беспрерывно лает собака и в целом много пугающих звуков. Сорин, бывший следователь, беспрестанно дудит в трубу, Шамраева играет актер с дварфизмом (Вано Миранян), он зловеще смеется и бьет в колокол, распугивая чаек над озером. Стреляет из ружья нетрезвая Маша, создавая переполох в небе и на земле.

В этом Чехове Тригорин с Аркадиной входят на сцену через зал, Нина бегает по партеру, Аркадина может спуститься к зрителям и рыдать им в жилетку, когда управляющий не дает лошадей. Озеро на заднике можно включить и выключить нажатием на переключатель или сделать его утренним или вечерним (художник Николай Симонов).

В этом условном мире, где все во что-то играют — Тригорин в усталость, Аркадина в знаменитость, бегают, дудят, смеются и шумно изображают веселье, настоящим ударом становится второй акт, где слова «груба жизнь» приобретают дикие воплощения, в итоге которых на сцене останутся только маленькие дети и разбитый инсультом Сорин как символы начала и конца.

Очередные Маша, Боря, Нина и Костя запускают в зал «самолетики» под нежную песню Лени Федорова «Конь унес любимого» — главную музыкальную тему спектакля. У них впереди «ясная, теплая, радостная, чистая жизнь». У Сорина инвалидное кресло и все, что хотелось, но не сбылось. Его просто забывают в финале, как Фирса в «Вишневом саде». Груба жизнь.

Еще Дмитрий Крымов в «Костике» — его вариант «Чайки» носил это название — превратил озеро из пьесы в лужу. Вокруг собираются покурить обитатели дачного кооператива и привычно стряхивают в нее в пепел. Не восхищала водная красота и Александра Молочникова в балете «Чайка» Большого театра. У него Тригорин нанизывал мотыля на крючок и просто опускал его в оркестровую яму.

Озеро теряет колдовское очарование даже у студентов: в «Чайке» последнего выпускного курса Юрия Бутусова в ГИТИСе его сузили до лунки. Небольшой писатель Тригорин сидит с удочкой у крошечной дырки в полу на маленькой скамеечке, пишет в маленький блокнотик и, когда из лунки выплывает красивая женщина, не знает, что с нею делать.

В «Чайке» Хабенского неприглядный пейзаж на заднике лишен красоты и очарования. У Богомолова озера вообще нет. Хабенский следует тексту, Богомолов следует себе. Хабенский доверяет, Богомолов ниспровергает. Но отсутствие интереса к «колдовскому озеру» говорит о том, что режиссеров в тексте Чехова интересует что-то большее, чем «пять пудов любви». И это еще больше обостряет драму жизни, где люди причиняют друг другу страдания и каждый выбирается сам, теряя иллюзии. 

Мнение автора может не совпадать с мнением редакции

Оригинал статьи
Пресса
Кристина Бабушкина в программе «Главная роль», Юлиан Макаров, телеканал «Культура», 15.01.2025
Сюда идут… Кушать подано…, Наталия Каминская, Петербургский театральный журнал, 5.12.2024
Птица неопределенного времени, Марина Шимадина, Коммерсантъ, 4.12.2024
Константин Хабенский посвятил новую «Чайку» женщинам в своей жизни, Анастасия Плешакова, Комсомольская правда, 30.11.2024
Константин Хабенский поставил «Чайку» в МХТ имени Чехова, видеосюжет телеканала «Культура», 30.11.2024
«Чайка» прилетела! И снова — в МХТ!, видеосюжет Первого канала (программа «Доброе утро»), 30.11.2024
Хабенский: я набрался наглости и поставил свою «Чайку», видеосюжет телеканала «Культура», 30.11.2024
Скоро премьера: «Чайка» Константина Хабенского, Александра Машукова, Медиацентр МХТ, 22.11.2024
«Чайку» в постановке Хабенского покажут в МХТ, Татьяна Власова, Театрал, 2.11.2024