Музыка | Восьмая жизнь Немировича-ДанченкоЛидия Соколова, Музыкальная жизнь, 1.11.2002 Недавно во МХАТе имени А. П. Чехова играли премьеру — спектакль по пьесе А. Галина «Ретро». Одна из героинь, бывшая балерина, рассказывает о радостях жизни в коммунальной квартире, и весь ее монолог звучит лирично и нежно, благодаря музыке, освещающей его примирительно-мягким светом. Это режиссерский ход Андрея Мягкова, это обаяние вальса Василия Немировича-Данченко, который стал своего рода камертоном для всего спектакля. В программке нет слова «композитор», просто написано — музыкальное оформление. Наш корреспондент Лидия Соколова встретилась с заведующим музыкальной частью Художественного театра Василием Михайловичем НЕМИРОВИЧЕМ-ДАНЧЕНКО. ЗАЧЕМ УХОДИТЬ?.. Моя мама, Зоя Александровна Смирнова-Немирович, была оперной певицей, сначала пела в камерном театре у Таирова, позже в театре оперетты, потом в Музыкальном театре имени Станиславского и Немировича-Данченко все заглавные партии. В 1943 году в фильме-оперетте «Сильва» она исполнила и спела главную роль. Папа, Михаил Владимирович окончил консерваторию как скрипач, был артистом музыкальной студии при МХАТе, ездил со своим знаменитым отцом Владимиром Ивановичем по разным странам. Помогал ему в работе над книгой «Моя жизнь в русском театре». В Голливуде, куда был приглашен Владимир Иванович, как писали газеты, «для улучшения работы американского кино», папа снялся в нескольких фильмах под псевдонимом Мишель Дантон. Вернувшись в Россию, отец играл в Музыкальном театре имени Станиславского и Немировича-Данченко, а последние годы заведовал в театре музеем. В этом театре я провел все детство, слушал оперы, видел балеты, даже хотел стать танцором. Мама же мечтала, чтобы ее сын стал музыкантом, участвовал с ней в концертах… Меня отдали в музыкальную школу, потом было училище при Московской консерватории, потом консерватория. Я учился у Гольденвейзера, а после его смерти у Оборина. Мы жили в центре Москвы, в театральном доме. Там же проживали Тарасова, Кедров, Еланская, Пилявская, Топорков, Раевский, которые не раз мне говорили: «Вася, тебе надо работать у нас в Художественном театре. Это же твой театр…» Не могу не вспомнить Петра Михайловича Славинского, который был главным дирижером Музыкального театра им. Станиславского и Немировича-Данченко, а позже стал заведовать музыкальной частью МХАТа. Это он уговорил меня поступить во МХАТ в качестве концертмейстера. Я подумал: ну ладно, поработаю один годик, а там видно будет… И вот один годик превратился в 35 лет. Почему? Было интересно погрузиться во всю эту театральную кухню. Позже Петр Михайлович Славинский предложил мне попробовать себя на дирижерском поприще. Я стал упорно заниматься. Начал изучать оркестр, погрузился в теорию, ходил в консерваторию — смотрел и слушал, как занимаются студенты-дирижеры. Тренировался дома перед зеркалом, под пластинку. Сначала начал дирижировать первым актом «Синей птицы», потом всей «Синей птицей», спектаклями «Братья Карамазовы», «Анна Каренина» и постепенно вошел во все спектакли. Вскоре мне официально предложили стать дирижером оркестра театра. Зачем же было уходить, правда? Потом был спектакль «Соло для часов с боем» в постановке О. Ефремова и А. Васильева. В этом спектакле много моей музыки. Кроме того, с Александром Петровичем Акимовым, заведовавшим театральными шумами, мы изобретали «музыку часов»: играли на расческах, на струнах фортепиано, на колокольчиках, на каких-то железках. Опять интересно… Во МХАТе я оформил около 50 спектаклей, а музыку написал к 20, среди них «Эльдорадо», «Роза Иерихона», «Варвары», «Вишневый сад». Я писал музыку и для других театров Москвы, для Владивостока, Махачкалы… ЛУЧШЕ В ТИШИНЕ «Чайка» очень интересный для меня спектакль. Олег Николаевич Ефремов поставил передо мной задачу создать атмосферу колдовского озера… Я сочинил различные музыкальные фоны, наложил звучание птичьих голосов, колоколов, грома… Из сорока вариантов фона режиссер выбрал три. Это «мерцание» струнного оркестра звучит на протяжении всего спектакля: то едва слышно, почти на уровне подсознания, то явно, образно окрашивая действие, то усиливаясь, переходя из сферы звукового восприятия зрителей в область игры актеров. В театре, прежде всего, читаешь пьесу. Возникает определенное ощущение ее ритмов, ее образов. Потом встречаешься с режиссером, который посвящает вас в свой круг ощущений, в свое видение будущего спектакля. Если, по Владимиру Ивановичу Немировичу-Данченко, режиссер должен раствориться в актере, то театральный композитор должен раствориться в режиссере… Сначала думаешь, что здесь лучше с музыкой, а потому вдруг понимаешь, что действительно лучше в тишине. Наверное, только театральный композитор может согласиться с тем, что «лучше в тишине». ЧТО БЫЛО ПОТОМ После разделения МХАТа, когда оркестр остался в здании на Тверском бульваре, перед Немировичем-внуком стоял выбор: оркестр или звукорежиссер. Василий Михайлович выбрал профессию режиссера. Далее следовало освоение звукорежиссерской техники. Потом была музыка к фильмам, мультфильмам. Был один мультфильм на стихи Маршака «Пудель», в котором все, что звучит (музыка, текст от автора, скрип дверей, лай собак, сирена скорой помощи) — все создано, сыграно и озвучено Немировичем-Данченко. Этот мультфильм получил во Франции специальную премию. Была интересная актерская работа в анимационном кино по рассказам Чехова, в котором Василий Михайлович снимался вместе с куклами, и поскольку компьютерной техники тогда еще не было, ему приходилось играть, двигаясь по фазам. И наконец, актерская работа в авторском кино «Перевод с восточного», в котором В. М. Немирович-Данченко сыграл одну из главных ролей. С этим фильмом Василий Михайлович ездил в Сочи на «Кинотавр». А когда в Германии проходили фестивали, посвященные 250-летию со дня смерти И. С. Баха и 600-летию со дня рождения И. Гутенберга, мне заказали написать музыкальное приношение Гутенбергу. 28 июля 2000 года в Домском соборе Майнца состоялся праздничный концерт, в программу которого вошли шесть Бранденбургских концертов Баха и… мое «Гутенберг остинато» для камерного оркестра. ВОСЬМАЯ ЖИЗНЬ Мысль написать литературный сценарий о Владимире Ивановиче Немировиче подала моя жена. Она пианистка, профессор Академии культуры, автор музыкально-литературных композиций о Шопене, Бетховене. Идея подробней познакомить зрителей с жизнью и личностью Владимира Ивановича показалась нам очень интересной, тем более что о нем мало знают. Вместе с нами этот спектакль делала режиссер Роза Сирота. Премьера состоялась в театре «Эрмитаж». Позже Ефремов предложил нам перенести этот спектакль на малую сцену МХАТа. У спектакля «Семь жизней В. И. Немировича-Данченко» есть свои поклонники, которые смотрели его по четыре-пять раз, и спрашивают, когда он пойдет снова… Мужчина и женщина читают письма, воспоминания, садятся за рояль, играют в четыре руки, снова читают. Все происходит неспешно, почти патриархально, при свете ламп с зеленым абажуром. При выборе названия мы шагали от его же письма, в котором он писал: «Мне кажется, что я проживаю пятую или шестую жизнь, не считая детства». То, что письма читает не актер, а внук, а рядом с ним не актриса, а его жена, — придает спектаклю характер интимности и естественной теплоты. Зритель чувствует себя причастным какому-то неповторимому, раритетному действу, которое выходит за рамки обычного спектакля, продолжает театральную мысль В. И. Немировича-Данченко, воплощаясь в его восьмую жизнь. За работу в этой композиции Анжелика Немирович-Данченко получила театральную премию имени Константина Сергеевича Станиславского. У нас с женой была фортепианная программа, с которой мы много раз выступали, даже ездили в Париж. А сейчас мы работаем над новым спектаклем по переписке Антона Павловича Чехова с Ольгой Леонардовной Книппер. Помимо работы в театре, я еще читаю лекции по музыке студентам ГИТИСа. Вот так и получилось, что Василий Михайлович Немирович-Данченко не ушел из театра «через годик». В роли заведующего музыкальной частью он проживает жизни дирижера, композитора, звук режиссера, актера, администратора. Но ощущает себя, прежде всего, музыкантом. Как это напоминает жизнь его деда, который, будучи директором МХАТа, всегда помнил, что он писатель. | |
ХУДОЖЕСТВЕННЫЙ РУКОВОДИТЕЛЬ — КОНСТАНТИН ХАБЕНСКИЙ
