Художественное руководство и дирекция

Руслан Кулухов
Владимир Хабалов
Ляйсан Мишарина
Наталья Перегудова
Сергей Шишков
Вячеслав Авдеев
Константин Шихалев

Творческая часть

Репертуарная часть

Наталья Беднова
Олеся Сурина
Виктория Иванова
Наталья Марукова
Людмила Калеушева

Медиацентр

Анастасия Казьмина
Дарья Зиновьева
Александра Машукова
Татьяна Казакова
Наталья Бойко
Екатерина Цветкова
Олег Черноус
Алексей Шемятовский

Служба главного администратора

Светлана Бугаева
Анна Исупова
Илья Колязин
Дмитрий Ежаков
Дмитрий Прокофьев

Отдел проектной и гастрольной деятельности

Анастасия Абрамова
Инна Сачкова

Музыкальная часть

Организационный отдел

Отдел кадров

Анна Корчагина

Отдел по правовой работе

Евгений Зубов
Надежда Мотовилова

Финансово-экономическое управление

Альфия Васенина
Ирина Ерина
Елена Гусева

Административно-хозяйственный отдел

Марина Щипакова
Татьяна Елисеева
Екатерина Капустина
Сергей Суханов
Людмила Бродская

Здравпункт

Татьяна Филиппова

Худрук МХТ им. Чехова Олег Табаков: «Дети и внуки наводят на мысли о бессмертии»

Елена Ямпольская, Известия, 9.01.2007
Новый год — для театра праздник второстепенный. Здесь время измеряется не годами — сезонами. Однако и на актеров запах мандаринок вкупе с расписанием елок производит соответствующий эффект. Хочется подводить итоги и с надеждой смотреть в будущее. «Известия» решили, что этот настрой необходимо задокументировать. В торжественный день, когда открылась после реконструкции Основная сцена МХТ им. Чехова, с нашим обозревателем Еленой Ямпольской встретились худрук театра Олег Табаков, а также лучшие актерские силы — Наталья Тенякова, Марина Брусникина, Евгения Добровольская и Сергей Сосновский. 
вопрос: Прежде всего хочу сказать «спасибо». Не всякая газета такой чести удостаивается.
Табаков: Начнем с того, что все познается в сравнении. Среди того, что существует в средствах массовой информации, газета ваша — это серьезная попытка разбираться в процессе. Лишены мы аналитического взгляда на работу нашу давно. Специальные издания либо носят характер оповещающий — как провести субботу-воскресенье, либо умирают без финансирования. Многие из общественных ежедневных газет — там слишком уж ясно, кто против кого дружит. Даже читать неинтересно. А «Известия» я выписываю, между прочим, за собственные деньги домой. Это, наверное, самое объективное свидетельство моего читательского интереса.
в: Знаю, что за полгода вынужденного «бомжевания» театр успел объехать с гастролями 18 российских городов. Какие впечатления? Что запомнилось?
Табаков: У меня во Владивостоке, в театре, гримерка выходила не на автостоянку, а на такую тропинку, по которой чесали опаздывающие. И одеты они были не шибко — не принцы, не бояре.
Сильно они походили на мою маму, которая, когда приезжали в Саратов Святослав Теофилович Рихтер, или Дмитрий Николаевич Журавлев, или Марина Семенова, — приходила вечером после второй работы, мы ужинали, и она говорила: «Детки, у нас до зарплаты осталось немного, но мне очень хотелось бы посмотреть на Марину Семенову». И мы с сестрой кричали: «Да-а!!!»
Вот эти люди, готовые нести последнюю копейку — или предпоследнюю, — вот они меня больше всего тронули. По-разному проходили спектакли, но живую, прямо-таки утробную потребность людей обливаться слезами над вымыслом мы везде чувствовали. В Воронеже, Ульяновске, Нижнем Новгороде, Самаре, Ханты-Мансийске, Новосибирске, Екатеринбурге, Саратове, Туле…

«Секс после 60 существует»
в: Как люди в России живут?
Табаков: Про Владивосток если говорить, это почти Нью-Йорк по количеству джипов.
Брусникина: В Ханты-Мансийске, да вообще в Сибири такое строительство идет. Раньше приезжаешь в Сибирь — там белый снег на улицах. А теперь — размазня, как в Москве, и пробки такие же.
Табаков: А Екатеринбург? После Москвы, по-моему, второй город по размаху строительства.
в: А принимали вас как? Проблемы были?
Добровольская: Ну, с «Лесом» были… В Ханты-Мансийске после 15 минут спектакля Наталья Максимовна тихонько сказала: «В морге было бы веселее…» Если Москва готова принимать неожиданные спектакли, то провинция — или «регионы», чтобы никого не обидеть, — не готова совершенно. И в Саратове некоторые люди с «Леса» уходили. Говорили возмущенно: «Это что, Островский?!» — и уходили.
Сосновский: А я приехал в Саратов одним из последних, с «Гамлетом», и такие отзывы восхищенные о «Лесе» слышал!..
Добровольская: Просто мы первые были на амбразуру кинуты. Я мстительно думала: «Это вы еще „Тартюфа“ не видели!» Хотя спектакль — «Лес» я имею в виду — живой, тема животрепещущая, если из кокона выбраться немножко… Ведь секс после 60 существует, правда, Олег Павлович?
Табаков: Ну!
в: А после 70, Олег Павлович?
Добровольская: Так вот перед вами живой пример. Но не все так думают, как Табаков, и не все так живут.
в: За границу теперь неинтересно стало ездить? Экономически невыгодно?
Табаков: Какова цель гастролей? Людей посмотреть, себя показать и деньги заработать. Так, извините, нам в России платят больше. Заниматься чёсом по синагогам — как в свое время мы ездили в группу советских войск в Германию — не к лицу уже и не по летам.
в: Актеры не страдают от такого одностороннего движения?
Брусникина: За границу мы и сами съездим. А поди соберись в Сибирь. Или на Дальний Восток. Это же так интересно посмотреть.
«Инкубатор, где вылупляются режиссеры»
в: О'кей. Давайте вернемся в Москву и вот что обсудим. Худрук МХТ любит говорить, что у молодых режиссерских кадров должна быть полная возможность самореализации и прикрытая спина… Вам не кажется, что многие модные постановщики скисли на глазах именно потому что их держат в вате?
Табаков: А мы давай будем думать не о них, а о Юрии Бутусове. Олеге Тополянском, только встающем на ноги. Об Александре Галибине.
Брусникина: Обо мне, Олег Павлович, обо мне!..
Табаков: Да, вот усилиями Марины Брусникиной был вызван к жизни целый литературный театр. Когда кто-то про коммерциализацию Художественного театра говорит, я думаю: «Ух, сука!.. А Виктор Петрович Астафьев?! А Улицкая? Гальего? Это вы видели?» Это все человеческие поступки. Помимо того что спектакли.
в: И все-таки жесткая конкуренция еще никому не мешала.
Табаков: Если Бог даст и мы отсудим у армянского ресторана помещение на улице Александра Невского, где общага Школы-студии МХАТ находится, я хотел бы сделать там в подвале три сцены. Это будет инкубатор, где начнут вылупляться режиссеры. В конце концов, Вовка Машков, будучи актером, берет и делает «Звездный час по местному времени». А потом — «Бумбараша». А потом «Смертельный номер» — уже европейского уровня спектакль…
в: Кстати, как там Машков? Все в Голливуде?
Табаков: Я хотел бы приблизить час его нового сотрудничества с нашим театром. Какой Голливуд потянет против «Собачьего сердца»?
Добровольская: Наталья Максимовна, вы чему так саркастически улыбаетесь?
Тенякова: Да ну, сидят, обсуждают… Я тут случайно включила телевизор, идет игра «Сто к одному». А там есть игра внутри игры — сто человек останавливают на улице и задают им вопрос. Вопрос был такой: «Великий русский режиссер». Я думала, в первой строке будет Станиславский. .. Не назвали ни одного театрального режиссера!
Брусникина: А кого назвали?
Тенякова: Великие русские режиссеры, перечисляю: номер один — Бондарчук. Не знаю, старший или младший. Дальше — Рязанов, Михалков… Никто не вспомнил ни Мейерхольда, ни Вахтангова. Я сижу и думаю: ёлы-палы, жизнь-то прошла впустую…
«Сплетемся ли мы с Женей Мироновым в жаркий клубок?»
в: Олег Павлович, что за фразу вы недавно кинули по поводу необходимости вернуть театру филиал на бывшей улице Москвина?
Табаков: Когда в марте ассигнования на реконструкцию стали реальными, надо было обеспечить нам возможность дальнейшей работы. Тогда вспомнили: а вот есть здание на Тверском бульваре. Я сказал: «Никогда. Ни по касательной, ни по кривой, ни на параллельных прямых…» Выручила Тереза Дурова — по доброте душевной, женской, пустила в свой «Театриум» на Серпуховке.
Хотя самое естественное, куда нас следовало перебросить, — наш бывший филиал в Петровском переулке. Который последние десять лет почему-то называется Театром Наций. Я оставляю на совести этого театра — сколько дней в году они работают по профилю. Но если есть коллектив, который может там играть 260 или 280 дней в году, то, глядя с точки зрения государственной, надо отдать.
Два с половиной месяца назад я написал письмо президенту. В котором излагается мотивация наших претензий. А дальше — решайте.
в: Но ведь все уже решили. Чигиря сняли, Миронова назначили. Вас такое решение устраивает?
Табаков: Да ничего они не решили. Это какие-то странные кадровые разборки. Если здание передадут МХТ — никакие промежуточные перестановки не будут иметь значения. Не передадут — я найду инвестора, и здание художественно-производственных мастерских станет филиалом мест на 450-500.
в: Может, это и лучший вариант? Вдруг в бывшем Театре Наций действительно получится открытая площадка для молодых и талантливых?
Табаков: А почему ты думаешь, что, если там что-нибудь получится, Художественный театр не даст возможность талантливым спектаклям прокатываться на этой сцене?
в: А почему вы думаете, что новый худрук Театра Наций Евгений Миронов не пустит на свою сцену родного учителя?
Табаков: Ну, мы в разных весовых категориях…
в: У него уже хорошая весовая категория. 
Табаков: Я люблю Женю и именно поэтому говорю, что карьера театрального руководителя не начинается с министерских приказов. Это только Лазарь Моисеевич Каганович создал для своей любовницы Театр Транспорта… Театр — дело живое, где все создается шаг за шагом. Не приказами, а постижениями.
Если ты к тому ведешь разговор — сплетемся ли мы с Женей из-за этого здания в жаркий клубок… Не сплетемся. Я никогда ничего у своих учеников не отбирал и отбирать не намерен. Но это не отменяет моего взгляда на данную проблему.
Мы ведь не чужое требуем — свое. Я же не прошу вернуть мне остров возле Капри, которым владел мой дедушка Андрей Францевич Пионтковский. 
Добровольская: А почему?
Табаков: Хрен дадут.
«У Маши, знаете, такая попа…»
в: МХТ, филиал, «Табакерка»… А говоря чисто теоретически, вы бы Союз театральных деятелей еще потянули?
Табаков: Нет. Потому что Союз сейчас не нужен. Сейчас нужен профсоюз, который будет защищать социальные права. И, может быть, какая-то театральная академия, в которую из присутствующих пока мы с Натальей Теняковой войдем, а остальные — со временем…
А так — Художественный театр делает для своих сотрудников гораздо больше, чем любой Союз. Выходят люди на сцену или не выходят, но если они проработали здесь 25 лет, то и получают свои 25 тысяч рублей каждый месяц. И деньги эти из средств, заработанных театром.
в: Очень хочу спросить: как Вячеслав Михайлович Невинный себя чувствует?
Табаков: Плохо, к сожалению. ..
в: Мы ему от всей нашей газеты, да и от всех читателей желаем здоровья… Может быть, и вы нашим читателям к Новому году что-то пожелаете?
Сосновский: Снега и солнца.
Брусникина: Поскольку я сама в чудеса верю, то я всем желаю, чтобы у них чудеса в жизни случались.
Тенякова: Это ты зря. Знаешь, кто-то сказал, что в чудеса верят несчастливые люди. Отмени свое пожелание!.. Если серьезно, я желаю всем беречь друг друга, беречь семью, беречь свой внутренний мир. И веселого Нового года всем. Его в этом году надо праздновать очень весело, просто безобразно весело.
Хотя, говорят, следующий год станет годом рыцарства. Что приятно. Вдруг и правда в нашей стране рыцари появятся?
Добровольская: Желаю не забывать, что мы люди. Терпения, счастья и радости.
Табаков: Детей, внуков. Когда нарождается следующее поколение, даже в мою циничную голову приходят мысли о бессмертии. Прижимаешь к себе Аню, дочку Антона, — у нее такие же щеки, как у меня… И терпения, конечно, желаю. Потому что без терпения множатся временщики — одна из главных болезней нашего общества.
в: Кстати, как ваша дочка Маша поживает? Ей уже сколько?
Табаков: Девять месяцев. Светленькая. У Маши, знаете ли, такая попа — утром чмокнул, можно целый день работать…