Художественное руководство и дирекция

Руслан Кулухов
Владимир Хабалов
Ляйсан Мишарина
Наталья Перегудова
Сергей Шишков
Вячеслав Авдеев
Константин Шихалев

Творческая часть

Репертуарная часть

Наталья Беднова
Олеся Сурина
Виктория Иванова
Наталья Марукова
Людмила Калеушева

Медиацентр

Анастасия Казьмина
Дарья Зиновьева
Александра Машукова
Татьяна Казакова
Наталья Бойко
Екатерина Цветкова
Олег Черноус
Алексей Шемятовский

Служба главного администратора

Светлана Бугаева
Анна Исупова
Илья Колязин
Дмитрий Ежаков
Дмитрий Прокофьев

Отдел проектной и гастрольной деятельности

Анастасия Абрамова
Инна Сачкова

Музыкальная часть

Организационный отдел

Отдел кадров

Анна Корчагина

Отдел по правовой работе

Евгений Зубов
Надежда Мотовилова

Финансово-экономическое управление

Альфия Васенина
Ирина Ерина
Елена Гусева

Административно-хозяйственный отдел

Марина Щипакова
Татьяна Елисеева
Екатерина Капустина
Сергей Суханов
Людмила Бродская

Здравпункт

Татьяна Филиппова

ЕСЛИ ПРИЗНАВАТЬСЯ В ЛЮБВИ — ТО ТОЛЬКО ТАБАКОВУ

Ольга Фукс, Вечерняя Москва, 17.08.2005
Мой двухлетний сын без конца требует поставить ему запись «Конька-горбунка» в исполнении Олега Табакова. А значит, ряды горячих поклонников Олега Павловича продолжают пополняться и спустя полвека после того, как родился «Современник». Он слишком широк для одного амплуа. Абсолютный лицедей и «актерский» режиссер, умирающий в артисте, талантливый педагог и расчетливый стратег, жесткий менеджер и щедрый хозяин. Может, надо бы сузить, но без такой колоритной фигуры российский театр сильно бы обеднел. Сегодня об Олеге Табакове рассказывает его «вторая половина» — Марина Зудина.

 — Свое поступление к Олегу Табакову вы увидели во сне. Что за сон? И чем солидный артист поразил школьницу, которой по возрасту положено увлекаться…

 — …мальчиками? Если говорить о мальчиках, то мне очень нравился Табаков Антон в фильме «Тимур и его команда». Хотя спустя годы я поняла, что Антон к своему персонажу ну никакого отношения не имел. А что до Олега Павловича, то меня заразили его интервью, где он говорил, что мечтает создать новый театр. То есть он мне нравился как артист, но главной стала мечта о новом театре. Возможно, говори это кто-нибудь другой, я бы увлеклась другим. 
В школе я узнала, что он занимается с детьми в Бауманском дворце пионеров. Я честно искала его сутки в районе метро «Бауманская». Потом нашла по справочнику адрес у Чистых прудов, и оказалось, что никакой студии уже нет — Табаков набрал курс в ГИТИСе. Зато я там встретила удивительную женщину Екатерину Павловну Перельман, ученицу Хмелева, которая восторженно (а это редко бывает) говорила о своем конкуренте Табакове — у нее я и стала учиться, еще больше уверившись, что надо идти к Табакову.
Во сне я училась у него в ГИТИСе и просыпалась в слезах от того, что это не наяву. Да еще мама меня наставляла — если тебя не возьмет Табаков, никто не возьмет! Уж не знаю, откуда у нее была такая уверенность, но за Табаковым закрепилась слава абсолютно принципиального человека, который по блату вообще не берет. Но если он скажет, что способностей нет — все.
В десятом классе я узнала, что он разогнал часть своего курса и делает добор на второй. Я стеснительная была — на предварительные туры не пошла, решилась прийти, когда уже начался конкурс. А Табаков — почти никто на это не способен — позволял себе не следовать этим формальным правилам: отослал меня сразу на коллоквиум и зачислил на второй курс, хотя я еще даже экзамены в школе не начала сдавать. Я потом ехала в троллейбусе домой и все боялась «проснуться».
Так было со многими его учениками. Сашка Мохов, приехавший из Шимановска, мастерству учился с нами на третьем курсе, хотя числился на втором. Дусю Германову пять лет никуда не принимали, пока Табаков не разглядел в ней изюминку. Володю Машкова взял, когда его отчислили в другом месте. Или Камий Кайоль — я помню ее при поступлении: не то мальчик, не то девочка, какая-то бесформенная, в черном балахоне, со встрепанными волосами, такая же толстощекая, как я тогда. А на выпуске? Утонченная, изящная, одаренная!

 — Олег Павлович, как Микеланджело, отсек все лишнее.

 — Да. Он вообще мыслил очень нестандартно. Брал тех, кого никто не брал, умел разглядеть в человеке суть. Педагоги, как правило, мыслят очень шаблонно — набирают по принципу: это героиня, это субретка, это инженю. А я, например, тогда была непонятно кто — рыжая, толстощекая, с неуемной энергией. «Да стоит ли ей, с ее данными?» — сказала педагог по речи, с которой моя мама по жуткому блату, через концертмейстера, договорилась, что меня послушают. Но Олег Павлович все видит по-своему. И не просто видит — у него люди преображаются, и часто из какой-нибудь серенькой мышки получается звезда, а из милых мальчиков — Миронова, Безрукова — герои.

 — У любви всегда есть начало — их взгляды встретились, пробежала искра, вольтова дуга замкнулась. Как это было у вас?

 — В Олега Павловича был влюблен весь курс — и ребята, и девушки. Сидели вокруг него, даже если не были заняты в этот момент, смотрели, как он репетирует, так как это отдельный спектакль. Он купался в нашем обожании. Я не люблю слово «кумир», это что-то неживое — он был для нас Учителем, какой-то отдельной планетой. Поначалу я даже не воспринимала его как мужчину, пока, как ни парадоксально, не заметила, что ему нравится одна студентка. Как это, думала я, ЕМУ может кто-то нравиться?! И поняла, что он еще и нормальный мужчина. Я даже не могу объяснить, как начался наш роман, — наверное, когда взгляды встречаются, слова уже не нужны. Это единственный человек в моей жизни, которому я могла первая признаться в любви.

 — Не страшно было с головой бросаться в омут?

 — Это было счастьем, а когда не думаешь рационально, не страшно ничего. Поэтому влюбленные люди и способны на безумные поступки. Любовь — болезнь, неадекватное состояние, в котором вся жизнь воспринимается по-другому и обязательно в связи с любимым человеком. Если у вас все хорошо, то и мир вокруг прекрасен. И наоборот. Правда, я никогда не думала, что мы и в жизни окажемся вместе. Просто все совпало — любимый человек, любимое дело, наш рождающийся театр, мои первые съемки. И все чувства накалились до предела. Мне кажется, болезнь нашего времени — отсутствие сильных чувств. Люди ко всему стали подходить рациональнее. Работа, бизнес вытеснили все. А чувства — все больше случайные — мельчают, не заставляют гореть. Все вокруг письма перестали друг другу писать, так, эсэмэски шлют.

 — А вы писали письма?

 — Писала, когда мне становилось совсем плохо, выражала что-то глобальное, предлагала что-то решать, как-то заканчивать наши отношения, жить дальше? Но ничего не планировала, и все, что случилось, случилось не из-за меня. Ведь мужчина по природе своей консерватор, и если он десять лет ничего не меняет, значит, его все устраивает. Но если он через десять лет решился на такие перемены, значит, что-то не устраивало его в прошлой жизни, с одной стороны, с другой — он знал, что есть я. Так совпало. Или Господь Бог распорядился.

 — Бываете ли вы рядом с таким матерым человечищем слабой, несовершенной, раздраженной?

 — Олег Павлович любит все натуральное — оттого, что сам артист, оттого, что вокруг слишком много артистов и артисток, оттого, что слишком опытный психолог. И поэтому он не хотел бы, чтобы я была артисткой в жизни. А я и так в последнее время часто играю женщин, которые нравятся мужчинам, так что мои амбиции удовлетворены полностью. Да и невозможно его догнать.
У него, например, феноменальная память. А я, хоть и училась хорошо, многое забыла. Теперь мне даже бывает стыдно — у ребенка тоже замечательная память, и я их порой просто не догоняю. Но у меня, в отличие от Олега Павловича, очень хорошая эмоциональная память на события, каких-то людей я ощущаю просто на уровне физиологии. Когда он принимает решения, ему бывают очень важны мои советы, хотя решение может быть прямо противоположное.
Мы оба ко многим вещам относимся с большим юмором, да еще Павлик может что-нибудь эдакое ляпнуть. В общем, нам не бывает скучно, мы дополняем друг друга, может, поэтому мы уже столько лет вместе.

 — Когда Олег Павлович пришел во МХАТ, можно только догадываться, какие бури бушевали за кулисами этого события. 

 — Очень многие боялись, не зная, чем им грозит назначение Табакова. Да еще и жена актриса — ведь все другие актрисы воспринимают это со знаком минус, начинают по-тихому ненавидеть ее, и это нормально. Но театр такой большой, что в итоге всем находится место. Если говорить о моих ровесницах, то Рената Литвинова прекрасно играет в «Вишневом саде», Ира Апексимова — в «Чайке» и так далее. А что до меня, то я спокойно могу сезон-полтора не играть новых ролей. У меня семья, друзья, и совсем не обязательно мне быть все время на виду. И потом, Олег Павлович слишком умен, чтобы оказаться в глупом положении, дав мне роль, с которой я не справлюсь или в которой меня «не видит» режиссер.
У меня есть ощущение, что все давно успокоились. В МХТ три сцены, и все актеры так много работают, что уже кажется — можно бы и поменьше. Да, в «Табакерке» сильная труппа, и режиссеры часто черпают оттуда актерские ресурсы, но ведь и мхатовцы играют в Подвале.

 — И все же: были моменты, когда вам хотелось, забыв о субординации, просто заступиться за любимого человека?

 — Во-первых, Табаков производит впечатление очень сильной личности. Во-вторых, он никогда ни с кем близко во МХАТе не дружил, а значит, и не связан обязательствами. Он последовательно делал правильные шаги — ставились спектакли для ветеранов, заслуживающих внимания, было много работы для молодежи. И он никогда не ставил здесь сам. И даже те, кто был поначалу негативно настроен против него, хочется верить, изменили свое мнение. 

 — Какой поступок Олега Павловича вас особенно поразил?

 — Он настолько непредсказуемый человек, что я уже ко всему привыкла. Помню, была еще студенткой, снималась в «Валентине и Валентине» в советские времена, когда все было дефицитом. Снимали мы какой-то проход на улице в холод, и вдруг приезжает Олег Павлович. Горячий хлеб привез? Иногда он бывает совершенно по-детски непосредственным.
Женя Миронов рассказывал — шел у них показ отрывков, видимо, очень скучный. Табаков достал пакетик, покопался в нем, поел чего-то. А когда стало совсем скучно, натянул целлофановый пакет на голову, сверху очки нацепил и стал его надувать. Это в его природе.

 — А при встрече с президентом он способен что-нибудь эдакое выкинуть?

 — Лет семь назад он явился на какое-то награждение прямо со съемок, в гриме, свитере и с какой-то косичкой. Вокруг стали шептаться — Табаков, мол, хиппует. А он не специально так делает — ну день так сложился, надо возвращаться на съемки или даже прямо в кадр.

 — А партбоссов в костюме буфетчицы Клавы принимать — это тоже было не специально?

 — В том, что он делает, нет никакой демонстрации. Хотя если в спектакле артист начинает со сцены обращаться в зал, Табаков может и ответить. Он почему-то терпеть этого не может, и тогда сидеть с ним рядом невозможно.
Столько лет прошло, а человек сохранил юношеское восприятие. Ему не скучно жить, он очаровывается молодыми актерами и актрисами. Не смотрит на жизнь сквозь призму своего огромного опыта — мол, все я познал и знаю, чем все закончится. У нас и друзья-то скорее ровесники мне, а не ему, и даже моложе.

 — Вы много играете вместе, хотя, возможно, только «Последняя жертва» наиболее адекватна вашему союзу, и есть соблазн многое сыграть про себя. Есть ли та грань, которую не только вы, но и Олег Павлович, боится переходить?

 — Я никогда бы не смогла сыграть с ним «Перед заходом солнца». В студенческие годы, когда начинался наш роман, я мечтала о роли Инкен, но когда мы соединились по-настоящему, я поняла, что не хочу это играть с ним. Эта пьеса наиболее полно отражает те сложности и проблемы, которые были в нашей истории, и те лирические отношения. 

 — А вдруг получилась бы грандиозная роль?

 — Ну и пусть. Наша жизнь мне дороже. Мне не хотелось бы, чтобы и он это играл.

 — А он-то чего испугался?

 — Он в жизни все-таки оптимист, полный юношеского азарта, а роль Клаузена — о том, что все подходит к концу. Это — не его. Он и «Кабалу святош» не очень любит играть — приходится ограничивать себя в определенных проявлениях. Он слишком яркий человек, чтобы втискиваться в узкие рамки некоторых ролей. Его много.

 — Как складывается его рабочий день?

 — Утром звонки, чтение пьес и утренних газет, потом уезжает в театр на репетицию или дела вести. Днем старается отдохнуть, поспать час-полтора, особенно если вечером спектакль. Потом снова визиты, звонки, переговоры, встречи. Вечером — либо спектакль, либо прогоны у режиссеров, либо мы куда-то идем. Рабочий день начинается часов в девять и кончается за полночь. А дневной сон дает силы на вторую половину. При этом нет ощущения, что он мало общается со мной или с Пашкой — с ним до школы он успевает даже в шахматы сыграть.

 — А зачем ему при такой занятости понадобилась еще и Бостонская театральная школа?

 — Тогда для педагогов это был реальный заработок, а мы совмещали приятное с полезным: Павлик был маленький, и мы жили на берегу океана, да и работал Олег Павлович не так уж много. Теперь там все отлажено, и уже лет пять как он отошел от дел. Теперь он может летом просто отдыхать.

 — Как?

 — Читает пьесы, прессу — ему пересылают, где бы он ни был; мы гуляем, вкусно едим в ресторанах? В общем, это не активный отдых. Вот тут у нас даже столкновения бывают, потому что я безумно люблю погулять по городу.

 — Павел Олегович уже понимает, что его отец — фигура культовая?

 — Я думаю, уже понимает и гордится, хотя ему хватает ума не ассоциировать себя со славой отца. Хотя иногда пользуется ею. «Они уже мои поклонники, — сказал он тут как-то про своих недавних недругов с соседнего двора. — Мой папа Гарфилда озвучивал».

 — В нем как-то проявляются актерские гены?

 — Он любит что-то изображать, иногда даже получается, но он ведь Лев по гороскопу, а львята по природе очень артистичные. Сейчас не стоит обольщаться — таланты проявляются в более взрослом возрасте. Да и потом, это такая сложная для мужчины профессия, так трудно с возрастом сохранить в ней достоинства и мужские качества, и характер, что при средних способностях идти в нее, по-моему, не стоит. С другой стороны, актерские навыки еще никому не мешали — взять хотя бы Антона.

 — Уже в детстве Лелик Табаков проявлял недюжинные коммерческие способности? А сейчас?

 — Разумеется, Олегу Павловичу приходится находить деньги на театр. В основном помогают наши друзья. Но в жизни он склонен очень верить людям, и, как это ни странно при его достаточно хитром и трезвом уме, не может предположить, что его могут обмануть. Но на моей памяти это случалось не раз.

 — И какова была его реакция?

 — Таких людей он старается отрезать от себя, не общаться. Он не опускается до выяснения отношений, остается над ситуацией. Если где-то застряли деньги театра, он будет звонить и добиваться своего. Но если дело касается его личных вкладов — никогда. Два раза его «кидало» государство, третий раз — разорившийся Инкомбанк, руководство которого знало, что Табаков вложил свои личные средства, да и вообще отношения были довольно дружеские. За себя он не попросит — он человек гордый. И, как это ни парадоксально при его-то проницательности, продолжает априори думать о людях хорошо.