Вот спектакль, который растрогает донельзя, не оскорбит слуха и не обидит глаз. Не оскорбит, потому что на сцене звучит отменная проза. Не обидит, потому что обижать ему совершенно нечем: смотреть там не на что, это театр без театра.
Режиссер — актриса и преподаватель сценической речи в Школе-студии МХАТ Марина Брусникина. В прошлом сезоне поставила на новой сцене МХАТа «Пролетного гуся» по двум астафьевским рассказам, в этом сезоне выпустила театральную версию повести Улицкой.
В спектакле Брусникиной актеры делают то же, что студенты на экзаменах по сценречи: по очереди читают прозу. Более того, сама Брусникина делает то же, что делали Петр Фоменко в «Одной абсолютно счастливой деревне», Кама Гинкас в «Даме с собачкой», Оля Мухина в своих пьесах, Ксения Драгунская в пьесе «Ощущение бороды» и многие другие, только гораздо простодушней. Все они борются с тем, что Аристотель называл «мимезис праксис». То есть разрушают основу основ театра — подражание действию. Вот что происходит в пьесах? В пьесах люди каким-то образом действуют. Действуют — и произносят диалоги. А у Гинкаса в «Даме с собачкой», например, Буров и его дама проводят в беседах друг с другом десятую часть времени — в остальное время они говорят вслух о своих поступках или попросту молчком что-нибудь изображают. Например, Буров молча посыпает даму камешками, показывая, как он ее любит. У Ксении Драгунской герои проговаривают и диалоги, и ремарки, что избавляет их от необходимости эти ремарки отыгрывать. «Марина листает тетрадку и начинает волноваться, — говорит в спектакле по Драгунской актриса Елена Захарова, слегка кокетничая и не думая при этом волноваться. — Очень интересно, просто замечательно, вот это и есть настоящий народ». От всего этого театра не становится меньше — просто делается разнообразнее его язык. А в спектаклях Марины Брусникиной театр вообще не запланирован.
«Сонечка» — это аудиокомпозиция: группа молодых и обаятельных актеров по очереди (один начинает, другой подхватывает) читают повесть Людмилы Улицкой о советских Лии и Рахили. Старая Лия, которую по сюжету зовут Сонечкой, и молоденькая Рахиль по очереди были женами Иакова, одного хорошего художника. То, что Лия-Сонечка искала убежища от житейских тягот в книжках, позволило актерам почитать вслух много чего помимо Улицкой — начиная с Елены Молоховец, заканчивая «Валленштейном» Шиллера. А то, что их способ существования похож на пение а капелла, развязало им языки: они стали буквально петь, разложив мелодии на несколько голосов. Звучит это в высшей степени культурно — тут и Улицкая, и Шекспир, и Юлиан Тувим с Жаком Превером. И я бы с радостью советовала эту милую «Сонечку» посмотреть. Хотя уместнее было бы порекомендовать ее послушать.
