Режиссеры | Невеселые ребятаНаталия Каминская, Петербургский театральный журнал, 30.10.2024 Пока пьесу «Самоубийца» запрещали в 30-е годы прошлого века к постановке и у Мейерхольда, и даже у Станиславского, несмотря на его личное письмо-просьбу к Сталину, сам ее автор Николай Эрдман был арестован. Случилось это с ним прямо на съемках фильма «Веселые ребята», сценарий которого он написал. Мы обычно не связываем эти события друг с другом. Мы не придаем значения тому факту, что солидная часть музыкальной кинокомедии происходит в присутствии катафалка и в окружении похоронных принадлежностей. Ведь это же так смешно и так, в сущности, безобидно! А, между тем, Эрдман явно разрабатывал «гробовой» сюжет, который кочевал у него из сочинения в сочинение. Конечно, в пьесе «Самоубийца» все устроено гораздо сложнее, нежели в киносценарии, но ведь и тут — комедия, и ее тексты просто убийственно смешны.Смеховая концентрация блестящих литературных пассажей в пьесе столь плотна, что это обстоятельство почти всегда мешает успеху всей постановки. Преодолев десятилетия прочных запретов, «Самоубийца» со времен перестройки и по сей день у нас ставится достаточно часто и… всякий раз отказывается полноценно зазвучать. Мешают то соблазн устроить разудалую сатиру на коммунальное убожество и «угар НЭПа», то желание предельно очеловечить Подсекальникова, проявить к нему горячее сочувствие. Впрочем, пьеса содержит и другие ловушки: с одной стороны, от нее явно веет гоголевской чертовщиной и инфернальностью, с другой — ее общественный заряд и едкая сатира на политическое устройство побуждают к прямой актуализации. В общем, крепкий орешек. Николай Рощин, ставший не только режиссером, но и сценографом спектакля МХТ, кажется, решил не упустить ни одной из составляющих. Он имеет в виду даже несостоявшуюся в этих стенах почти век назад постановку: спектакль начинается и заканчивается титрами переписки Станиславского со Сталиным о сценической судьбе пьесы. Декорации же коммуналки — это огромный, положенный на бок и лишенный крышки гроб, внутри которого живут и Подсекальников с женой и тещей, и другие персонажи. А в финале, где «покойник» восстает из гроба и произносит монолог в защиту собственного живота, и вовсе возникает огромная серая печь крематория. Важную роль в спектакле играет видео. Мы смотрим, как в фойе МХТ происходит попытка гражданской панихиды, но камера барахлит, присутствующие в замешательстве, слов не слышно, изображение прыгает, и ритуал превращается в дурацкое недоразумение. Долго идут кадры, где наш герой, что Иисус по дороге на Голгофу, тащит на себе тяжеленную домовину, минуя портретное фойе МХТ, Камергерский переулок, далее бредет по центральным улицам столицы нашей родины, аж до Кремля. А в прологе спектакля показан на видео его страшный сон: стоит Подсекальников над туманной бездной, а рядом орудуют чисто гоголевские ведьмы, в которых превратились его жена Маша (Юлия Чебакова) и теща (Янина Колесниченко). Женщины, терпящие на своей шее дармоеда Подсекальникова, и в живом плане будут потом смахивать на нечисть, бегая в белом исподнем, с длинными спутанными волосами и оглашая пространство скрипучими «нечеловеческими» голосами. Вся постановка выдержана в серо-черно-белой гамме, в цветах похоронных ритуалов, скорби и кладбищенской земли. А рядом возникают и огромная ливерная колбаса, та самая, которую Подсекальников капризно требовал у супруги посреди ночи; и гигантская оркестровая труба, на которой он безуспешно учился играть; и длинный, во все зеркало сцены поминальный стол со скатертью пепельного цвета и неаппетитной металлической сервировкой… Одним словом, есть много откровенного гротеска, с которым, в принципе, не поспоришь, ибо пьеса его позволяет. В гротескной манере существуют соответственно и многие персонажи, в особенности Клеопатра Максимовна (Владислава Сухорукова), дама, убежденная в том, что все мужчины «хотят ее тела». Собственно, эта громкая, нарочито напористая как бы гротескная манера игры, достигающая уровня «в клочья», выпадает в спектакле преимущественно на долю женской части пьесы. Мужчины все же ведут себя сдержаннее. Среди бессовестных демагогов всех мастей и сословий, склоняющих героя к публичному самоубийству, выделяется Аристарх Гранд-Скубик, которого отлично играет Александр Семчев. У него нет никаких преувеличений, есть тонкое и точное воплощение очень знакомого типа — цивилизованного, не лишенного налета интеллигентности мерзавца, который способен пустить пыль в глаза кому угодно. Хорош и Игорь Золотовицкий в роли соседа Калабушкина: мягкий, благообразный, располагающий к себе мужчина, который, не в пример Подсекальникову, прекрасно устроился в этой непонятной жизни. А труднее всех, конечно, приходится Ивану Волкову, играющему главную роль. Крупный, обаятельный, подвижный, внутренне содержательный артист, постоянный соратник и единомышленник режиссера Николая Рощина, должен здесь сыграть… А кого, собственно, он в предлагаемых на этот раз обстоятельствах должен воплотить? Дурака? Дармоеда и демагога? Неврастеника? Может, незадавшегося интеллигента эпохи социалистического строительства? Или нашего современника, тоже угодившего в очередную глубокую историческую расщелину? Ответить на этот вопрос в спектакле Николая Рощина, увы, невозможно. По первичным законам жанра герой должен быть откровенно смешон, но общая гробовая атмосфера, длящаяся более трех часов, мешает веселью. Зрители не раз смеются над отдельными репликами, однако назвать этого Подсекальникова комическим персонажем не получается. Трагическим же — не позволяют обстоятельства пьесы. Сам Волков, который здесь и автор исполняемой похоронным оркестром соответствующей музыки, кажется, тоже попадает в расщелину, только эстетического свойства. Он дает темперамент, он прекрасно двигается и выразительно произносит блестящий литературный текст. Однако все это не нанизано на единый смысловой и художественный стержень. Разумеется, и история с «самоубийством», и даже сюжет с катафалком из «Веселых ребят» родились у Николая Эрдмана, жившего в реалиях эпохи 30-х годов прошедшего века, отнюдь не случайно. И живущий в сегодняшних реалиях режиссер так же не случайно устраивает на сцене МХТ всю эту погребальную стихию. Однако текст Эрдмана при всей его литературной глубине, сатирической едкости и даже беспощадности был легким, летящим, воздушным. Спектакль же получился тяжелым и громоздким. Прямо как та домовина с лежащим в ней Подсекальниковым, что упорно не желала проходить в узкий дверной проем его коммунальной квартиры. Оригинал статьи Пресса Невеселые ребята, Наталия Каминская, Петербургский театральный журнал, 30.10.2024 Подсекальников, Башмачкин, Бастер Китон…, Михаил Гундарин, Ревизор.ru, 29.10.2024 Михаил Швыдкой: Судьбу Эрдмана можно разыграть как трагедию, мелодраму или детектив, Михаил Швыдкой, Российская газета, 29.10.2024 Крупным планом: Николай Рощин и Иван Волков в программе «Театральная среда Вадима Верника», Вадим Верник, радио «Культура», 11.09.2024 Режиссер Николай Рощин – о спектакле «Самоубийца», Владислав Флярковский, видеосюжет телеканала «Культура», 8.09.2024 Под гробовые аплодисменты, Марина Шимадина, Коммерсантъ, 6.09.2024 МХТ им. Чехова открыл сезон «Самоубийцей» в постановке Николая Рощина, Инга Бугулова, Российская газета, 6.09.2024 Гроб на колесиках: как МХТ им. Чехова открыл 127-й сезон, Зоя Игумнова, Известия, 4.09.2024 «Самоубийца» Николая Эрдмана в МХТ. Режиссер Николай Рощин, Никита Балашов, Ревизор.ru, 3.09.2024 Дмитрий Трубочкин о спектакле «Самоубийца», Медиацентр МХТ, 3.09.2024 МХТ имени Чехова открыл новый сезон, видеосюжет телеканала ТВ-Центр, 3.09.2024 МХТ имени Чехова открывает сезон спектаклем «Самоубийца», видеосюжет телеканала «Культура», 3.09.2024 Звездный состав, восточные сказки и классика: премьеры нового театрального сезона, Елизавета Авдошина, Forbes, 27.08.2024 | |
ХУДОЖЕСТВЕННЫЙ РУКОВОДИТЕЛЬ — КОНСТАНТИН ХАБЕНСКИЙ
