Режиссеры

«Терроризму» — NET

Олег Зинцов, Ведомости, 11.11.2002
Фестиваль NET открылся важнейшей московской премьерой осени. Во-первых, с пьесой братьев Пресняковых, озаглавленной пугающе актуально, МХАТ впервые всерьез вступил на территорию того самого «нового европейского театра», что зашифрован в названии фестиваля. Во-вторых (и это, конечно, важнее), «Терроризм» — редкий спектакль, который убедительно и внятно рассказывает про то, что происходит здесь, сейчас и касается каждого.

Сочинившие «Терроризм» Олег и Владимир Пресняковы живут в Екатеринбурге, и до мхатовской премьеры про них рассказывали примерно так: этнические персы, преподают русскую литературу, пишут что-то страшно радикальное и сами же ставят в собственном Театре им. Кристины Орбакайте.

Весной «Терроризм» вместе с пьесой Михаила Угарова «Облом off» победил на объявленном Министерством культуры и МХАТом конкурсе драматургов, по условию которого лауреату дается возможность постановки на сцене Художественного театра, и за пьесу взялся Кирилл Серебренников, за два последних сезона успевший заработать репутацию главного в Москве специалиста по новой драме: в позапрошлом году он поставил «Пластилин» Василия Сигарева в Центре драматургии и режиссуры, в этом — «Откровенные полароидные снимки» Марка Равенхилла в Театре им. Пушкина.

«Терроризм» — лучшая пьеса в этом списке. До нее социальность новой драмы выглядела по большей части какой-то подростковой: это были тексты, написанные 20-летними; их герои, как правило, мучились от одиночества и отсутствия любви в ужасном взрослом мире. Англичане Марк Равнехилл и Сара Кейн, немец фон Майенбург или нижнетагилец Василий Сигарев писали с разной степенью таланта и отчаяния, но, в общем, с почти одинаковой степенью инфантильности. Особенность восприятия подобной драматургии однажды хорошо подметил Евгений Гришковец:"Это всегда похоже на какой-то зверинец: сидят в зале люди социально благополучные, смотрят на сцену и думают: «Боже, какой кошмар!» Тема «Терроризма», понятно, снимает всякую иронию насчет социального благополучия, но уравнивает зал и сцену не в том смысле, что кошмар совсем недавно случился в реальности. Пьеса была написана год назад, и с тех пор, по словам Серебренникова, в ней не изменилось ни строчки, а в спектакле не появилось ни одного нового элемента в связи с тем, что происходит в жизни. «Терроризм» не спекулирует на реальности, но регистрирует и, если угодно, эстетизирует ту сейсмическую активность массового сознания, от которой в конечном итоге гибнут заложники, взрываются дома и самолеты.

До Пресняковых с такой снайперской точностью попадал в настоящее время, по-моему, один только Гришковец. Но он рассказывал о другом и совершенно иначе, назывался новым сентименталистом и новым романтиком, говорил только от первого лица, а зритель радовался узнаванию: и я чувствую точно так же!

На условных и безымянных персонажей «Терроризма» (у террористов, как любят повторять политики, нет имен) мы смотрим отстраненно: это не я, но, может быть, мой сосед или скорее случайный прохожий. Главное здесь не сходство типажей, а точность атмосферы, ощущение постоянной тревоги, нервозности, скрытой угрозы: герои «Терроризма» — не экстремисты или маньяки, но каждый из них — живой конденсатор, накапливающий агрессию, достаточную для того, чтобы убить все вокруг. «Терроризм» рассказывает о простых и очевидных вещах — как на бытовом уровне запускается цепная реакция насилия: мама мучает ребенка, офис-менеджер — подчиненных, соседка подсказывает подруге, как извести зятя-инородца. Человек возвращается домой, потому что аэропорт заминирован и рейс отменен, застает привязанную к кровати жену и спящего рядом любовника, включает газ и уходит. Солдаты, разбиравшие завалы после взрыва газа, вернулись в часть измываться над сослуживцем, тот взял в руки автомат, и т. д. Все эти короткие истории закольцованы и удачно подсвечены черным юмором: «От наркотиков у всех мозги в пузырях — как Wispa».

Про то, как поставил пьесу Кирилл Серебренников, драматурги остроумно объяснили в интервью журналу «Афиша»: «Мы написали текст десятым шрифтом, а он сделал его двенадцатым». Серебренников превратил «Терроризм» в модель для сборки: вытравил из спектакля любой быт, поместил действие на функциональный металлический помост, разделивший зрительный зал пополам (сценография — Николай Симонов), включил таймер (электронные часы над сценой отсчитывают секунды до конца спектакля), добавил танцевальную пластику (хореограф — Альберт Альберт), заострил типажи, и его актеры (часть из которых служит во МХАТе, а часть работала с Серебренниковым в Центре драматургии и режиссуры) отлично отыграли условность пьесы, мелким шрифтом обозначенной в программке как трагифарс.