Режиссеры

Человек-подушка (The Pillowman)

Лиза Биргер, TimeOut Москва, 11.04.2007
На российской сцене — настоящий бум Макдонаха: театры Москвы, Перми и других городов один за другим делают постановки по произведениям ирландца. Основные черты фирменного стиля Макдонаха — черный юмор, ядреная провинциальность, жестокость и местечковый абсурд. Однако в пьесе “Pillowman” (в русском переводе «Человек-подушка»), которую выбрал для постановки в МХТ Кирилл Серебренников, кельтского поместного колорита почти нет — действие происходит в некой абстрактной стране, где неожиданно стали сбываться нуаровские детские страшилки писателя Катуряна Катуряна (Анатолий Белый). Под обложкой кафкианского триллера с отрезанными детскими пальчиками — серьезное высказывание о природе творчества и его влиянии на реальность. Серьезное настолько, что Серебренников решил не комментировать смысл своего спектакля.

Почему вас заинтересовала пьеса «Человек-подушка»?
Я об этом вообще зарекся говорить. Все должно быть объяснено самой постановкой. Мы даже решили в театре выпустить сайт к премьере, в котором перечислим сто вещей, не зная которых, нельзя будет понять наш спектакль. Это великий текст, и отношение у меня к нему очень серьезное.

А ведь говорили, что вы решили больше не ставить современную драму и целиком перейти на классику.
Глупости, я никогда не говорил такого. Каждый режиссер прежде всего ищет пьесы, которые ему интересны. Кстати, Pillowman — непростое название, его не так просто перевести на русский. «Человек-подушка» звучит как-то тускло и вяло. Pillowman — это же имя героя, как Spiderman, Superman, Batman.

Мартин Макдонах — наверное, один из самых успешных современных драматургов в России. ..
Успех — не самое правильное слово. Есть определенная мода на Макдонаха — просто кто-то некоторое время назад решил, что это хорошо. Более того, по моим сведениям, все постановки были пиратскими. Художественному театру, со всеми его возможностями, понадобился год, чтобы получить права на Pillowman — с драматургом и его агентами очень сложно не то что договориться, а даже связаться. Ну и, помимо прочего, «Человек-подушка» — не самая типичная для него пьеса: речь в ней идет не об ирландском колорите, а о вполне универсальных вещах.

Что вообще должно происходить в пьесе, чтобы она вас зацепила?
Меня цепляют пьесы, которые выходят за рамки триады «любовь-кровь-морковь». Надоело перетирать одни и те же темы, образы, слова. А Макдонах говорит о сложнейших предметах — но делает это настолько жанрово увлекательно, талантливо и неожиданно, что прямо дух захватывает.