Режиссеры | Косметический ремонтНина Агишева, Московские новости, 6.11.2001 Нынешние чеховские постановки условно делятся на две группы: радикально новое прочтение и реставрация, косметический ремонт исторического здания. К последним можно отнести две премьеры — «Чайку» во МХАТе имени Чехова и «Иванова» в Малом.Во мхатовской «Чайке», которую более двадцати лет назад поставил Олег Ефремов и которая все эти годы была визитной карточкой театра, полностью обновлен состав исполнителей, и поскольку спектакль это актерский, можно говорить о премьере. Хотя первое, что приятно удивляет, это крепкая режиссерская конструкция, в которой по-прежнему удобно актерам. Левенталевские тюлевые декорации, еще красивые, хотя и старомодные, квакающие лягушки и поющие птицы, разъезжающая по сцене беседка и приглушенные звуки фортепиано создают лирическую атмосферу, которая так идет мхатовским стенам, а отсутствие указующего перста постановщика дает возможность вслушаться в текст и понаблюдать за актерами. Последнее обстоятельство для новой театральной публики, во время действия громко отвечающей на звонки своих сотовых телефонов и, судя по некоторым реакциям, пьесу не читавшей, особенно кстати. В целом же бережно сохраненный и легко узнаваемый изящный рисунок спектакля — несомненная удача режиссера возобновления Николая Скорика. Тон на сцене задают «старики» — теперь уже ефремовского призыва. Понятие это для Художественного важное, очень почетное, ответственное и с возрастом связанное в последнюю очередь. Великолепен Вячеслав Невинный в роли Сорина, в нескольких репликах раскрывший целую драму жизни. Ирина Мирошниченко играет Аркадину тщательно, собранно, нигде не педалируя ни красоту, ни каботинство своей героини. Она без памяти влюблена в Тригорина, не может не любить сына и разрывается между двумя этими чувствами, предвидя катастрофу. Аркадина неожиданно стала одной из самых трагических фигур постановки, что наверняка обрадовало бы создателя спектакля, поживи он подольше. Среди молодых солирует Евгения Добровольская — Маша: в ней уж точно есть те самые «пять пудов любви», о которых говорил Чехов. Присутствие этой любви ощущается даже тогда, когда она не участвует в разговоре, а просто находится на сцене; раненой птицей бьется эта Маша о прозу жизни и куда больше заслуживает и Треплева, и актерского призвания, нежели Нина. Тем более что Нина в исполнении Марины Салаковой — единственная очевидная неудача постановки, наводящая к тому же на грустные размышления: что-то уж больно бледно выглядят пока питомцы знаменитой «Табакерки» на главной сцене страны. В том числе и любимец публики Евгений Миронов, играющий Треплева не непонятым художником, а жалкой личностью, слабым неврастеником, смятым жизнью. Любопытно, что нечто похожее происходит и в совершенно другом спектакле — «Иванове» в Малом театре (постановщик и исполнитель главной роли Виталий Соломин). Там тоже побеждают традиции и старая актерская гвардия. Едва ли не главная задача постановщика «Иванова» — объяснить, почему это немолодой небогатый помещик с заурядной фамилией вдруг оказался героем драмы. В конце концов дядя Ваня мучительно и безнадежно любит, Астров лечит людей, Тригорин пишет, как умеет, и только Иванов без конца ноет, попутно губя всех близких. Помню постановку этой пьесы в «Ленкоме» — героя играл Евгений Леонов, внешне вовсе не предназначенный для роли Иванова, но едва он появлялся на сцене, все слушали только его и смотрели в его сторону. Магия большого актера говорила сама за себя. Виталий Соломин и интеллигентен, и обаятелен, и органичен в любовных сценах, но трагедия ему никак не дается. Если бы не роковой выстрел в финале, перед нами был бы классический доктор Дорн, который хоть и страдает от пошлости жизни, отнюдь не чужд ее радостям. Соломин — уже в качестве постановщика — немало усложнил себе жизнь, надев на Людмилу Титову, исполнительницу роли жены Иванова Сарры, рыжий, огромный, какой-то клоунский парик и позволив ей заламывать руки так, как будто спектакль идет на той самой сцене в Ельце, куда направлялась Нина Заречная. Это обидно, потому что роль — одна из важнейших в пьесе. Возлюбленную Иванова Сашу Татьяна Скиба играет резко, определенно, развенчивая женскую эмансипацию, подразумевающую любовь не к мужчине, а к своему подвигу по его спасению. Но самое интересное в спектакле — это окружение Иванова, гости в доме Зинаиды Савишны, где Малый предстает во всеоружии своего фирменного актерского ансамбля. Новая постановка как бы балансирует между двумя полюсами: несвойственной этой сцене условности, заявленной в оформлении Анастасии Нефедовой, и сочного бытового реализма, где актеры чувствуют себя как рыбы в воде. Победа за последним — невозможно даже сравнивать, например, стенания героя под неким знаковым деревом из ткани, хитро преобразующимся потом в гостиную Лебедевых, и разговор под настоящую закуску в кабинете Иванова, блистательно разыгранный Анатолием Потаповым, Юрием Каюровым и Татьяной Панковой. На именинах Саши равно неотразимы и прима Малого Евгения Глушенко в роли Зинаиды Савишны, и артисты из массовки. Они веселят зал, не позволяя себе ни грана пошлости, в чем и проявляется класс театра. Возможно, обе постановки — при всех просчетах — являют собой удачный пример того, как и нужно обновлять классику в академических стенах. Нигде не оскорбляя зрительских чувств, не обманывая их ожиданий, а если и навевая временами скуку, то только на критиков. | |
ХУДОЖЕСТВЕННЫЙ РУКОВОДИТЕЛЬ — КОНСТАНТИН ХАБЕНСКИЙ
