ХудожникиХудожники по костюмамХудожники по светуВидео | Qui pro quoЕкатерина Васенина, Новая газета, 20.01.2000 Театру П. Н. Фоменко Горький удается неизменно. Года два назад «Дачники» были поставлены изящно и умно. И блестящая премьера «Варваров» в новом здании театра на Кутузовском прошла с негромким пока триумфом.«Фоменки» ищут в этих пьесах, да и в других не социальную драму в первую голову, не политические моменты, которые можно выгодно заострить, а коллизии обычных человеческих отношений, которые можно красиво и с еле заметной улыбкой сыграть. Ищут и находят. В пьесе все время идет разговор о силе. О ней говорят почти все персонажи, и все они тянутся к «рыжему солнцу» Черкуну (Сергей Тарамаев), который обещает им ее. Черкун не похож на других интеллигентных героев Горького. Для него чеховские интеллигенты малоуважаемые предки. По всем параметрам практически Джеймс Бонд своего времени. Вместе со своими коллегами-инженерами приехал к «дикарям» на «огненную землю» строить железную дорогу: они искренне считают, что несут свет цивилизации. Они вообще все делают искренне: спаивают молодых огненной водой, обижают граждан в возрасте неосторожным словом, одевают аборигенов в прохладно-хлопковые рубашки фатовства, от которых зимами случается скоротечный туберкулез. А ведь жили себе поживали в уездном городе Верхополье люди как люди. Двадцатилетний юноша сидел в жару в меховой шубе (Юрий Степанов) «выпаривал» себя, чтобы откосить от солдатской службы, почтенный самодур-градоначальник, отец юноши, строил посреди улицы столбы, дабы прохожий поинтересовался наконец именем хозяина (Тагир Рахимов), а главными достопримечательностями являлись «агромадные раки» и три извозчика около церкви. И в смысле бессмысленности происходящего варвары, конечно, жители Верхополья. Хотя именно самый дурацкий человек в пьесе, Дунькин муж, личность совершенно неопределенная (Томас Моцкус), недвусмысленно роняет: «Дороги строят, а идти некуда?» Приезжих мастеров-ломастеров четверо: Черкун, его жена Анна (Полина Кутепова), Цыганов (Рустэм Юскаев) и пока студент Степан Лукин (Кирилл Пирогов). Из Анны инженер никудышный: она болезненно любит своего мужа. Цыганов эстет и гурман, хорошо и со вкусом поживший, изрядно опустошен жизнью. Повадки рассеянны, но за ними скрывается острый и цепкий ум. Степан Кирилла Пирогова добрый и резкий юноша, остро чувствующий возможности размаха крыльев людей эпохи «пара и стали»: «Что мы можем? Открывать глаза слепорожденным. Больше ничего не можем». Их встречают, как героев-спасителей, с берега размахивая платочками потерпевших крушение пассажиров Ноева ковчега. Больше остальных сражена известием о приезде инженеров Надежда Монахова, жена акцизного чиновника, мещаночка с наивными представлениями о «красивой жизни» (Галина Тюнина). Она встречает их как ответ судьбы на свои упрямые мечты о герое с не «пустыми», отличными от остальных глазами. Как только появился Черкун, она молвила: «Вот он» и пала к его ногам, готовая отдать всю себя. Режиссер 30-х годов И. М. Раевский считал центром всех драматических конфликтов Монахову. Моя женская точка зрения настаивает на включении в этот список имени Черкуна, чья огненно-рыжая голова оказалась рядом с бикфордовым шнуром жизни Монаховой. Но если Монахова Тюнина за своей долгой, тонкой и по роли наивной и пошлой оболочкой скрывает силу стремления создать или хотя бы увидеть другую жизнь, то блестящий, по-своему комильфотный Черкун Тарамаев, многообещающе анонсировав эту другую жизнь, оказался элементарным слизняком. К слову сказать, Тарамаев на самом деле не рыжий, а пепельный. Этот пепел перегоревших страстей, что придает его игре разящий в самое сердце шарм. Тарамаев не фоменковский актер, но он удивительно точно вписался в субъективный фоменковский контекст: он позитивен. В четвертом акте становится совершенно очевидно, кто варвары и почему варвары. Натура Черкуна и прочих мужчин обнажается совершенно. В Черкуне есть «правда фактов», но нет «правды стремления к творчеству», то есть огня созидания или разрушения, что тоже своеобразная форма созидания. Он не герой. И других героев нет. Есть такое латинское выражение qui pro quo принять одно за другое. Верхопольцы приняли инженеров за приличных людей. Инженеры приняли аборигенов за на все согласных олухов. Дамы приняли мужчин за героев. Мужчины приняли дам за дурочек. В общем-то обычное дело, вопрос, как сыграть. Играют здесь не лаконичные, стильные декорации (Владимир Максимов), не изящные, в меру говорящие костюмы (Ольга Кулагина), а люди. Как принято считать, тяжелого Горького играет действительно легкое дыхание умной, ироничной молодости, в которой Петр Наумович не так давно перестал искусственно поддерживать недопрофессионализм для пущей трогательности, но и это пошло ей на пользу Веселая энергия заблуждения не сдерживается плотиной мастерского таланта, а только ограничивается руслом стиля. Чего ж еще? P. S. Поздравляем «Мастерскую Петра Фоменко» с наконец обретенным помещением для своего таланта. |