ХудожникиХудожники по костюмамХудожники по светуВидео | Слишком красивоАлександр Соколянский, Время новостей, 15.06.2005 Евгений Каменькович поставил «Дом, где разбиваются сердца» Бернарда Шоу. Три года назад в БДТ эту пьесу ставил Темур Чхеидзе, она идет в новосибирском «Старом доме», по ее мотивам в 1986 году сделал фильм Александр Сокуров — словом, из серьезных пьес Шоу («Пигмалион» в счет не идет) «Дом, где разбиваются сердца» в России пользуется наибольшей популярностью. Во многом это объясняется авторским определением жанра: Шоу назвал историю про странный дом капитана Шотовера «фантазией в русском стиле на английские темы».Понять, что такое «русский стиль» для Шоу, было бы трудно, если бы он сам не объяснил это в неимоверно длинном предисловии к пьесе. «Домом, где разбиваются сердца» (по-английски звучит куда короче и выразительнее: Heartbreak House!) Шоу называет всю культурную Европу начала ХХ века, Европу благовоспитанных, праздных, обреченных на вымирание людей. Он полагает, что первыми о неминуемой гибели этого мира и этих людей заговорили русские: Толстой и Чехов. Первый «смотрел на них как на людей, отравившихся опиумом, когда надо хватать пациентов за шиворот и грубо трясти их, пока они не очухаются». Второй «был более фаталист и не верил, что эти очаровательные люди могут выкарабкаться /…/поэтому он, не стесняясь, подчеркивал их привлекательность и даже льстил им». Любя и всячески пропагандируя пьесы Чехова у себя на родине, Шоу не понимал в них одной простой вещи: к России и к своим героям Чехов относится как к больным, а на больных не кричат (эту замечательную фразу я нашел в «Записях и выписках» Гаспарова). Сам же Шоу орал на Англию изо всех сил, зычно и неутомимо. На время первой мировой войны он честно сделал перерыв. «Вы не можете вести войну с войной и со своим соседом одновременно. Война не терпит яростного бича комедии. /…/ Говорить правду несовместимо с защитой государства», — пишет он в том же предисловии. Два первых действия «Дома» написаны в 1913 году; третье, самое короткое, — в 1917-м; пьеса опубликована в 1919-м. Вот это и впрямь похоже на «русский стиль», но только это, и ничто больше. Режиссер Евгений Каменькович прекрасно догадался, что всерьез искать в пьесе Шоу чеховские мотивы и интонации так же бессмысленно, как учить слона опылять цветы. Он нашел связь другого рода: естественную, прямую и очень важную для самого режиссера. Ироничность и жар мысли, любовь к парадоксальным обобщениям, умение строить сюжет как лабиринт с десятком ложных выходов и навязывать зрителю графически четкое, но полностью неверное представление о персонаже, комкать его, заменять другим, третьим и лишь к финалу показывать, кто кем был и чего стоил, — все это оказалось очень знакомо Каменьковичу. Во всем этом классическая пьеса Шоу предвосхищает (и, по моему мнению, превосходит) пьесы Тома Стоппарда, крупнейшего драматурга современной Англии, а из последних удач Каменьковича, режиссера не очень ровного, прежде всего стоит назвать именно «Аркадию» Стоппарда, поставленную в РАТИ со студентами. Говоря коротко, режиссер решил, что интеллектуальная английская комедия — это его жанр. Возможно, он прав: природу английского юмора Каменькович чувствует очень хорошо. Единственное, что стоит уточнить: говоря об «английском юморе», мы рискуем повторить ошибку Шоу, придумавшего для своих нужд «русский стиль». Что ни говори, а между Толстым и Чеховым мало общего. Между Диккенсом и Шоу — не больше. Между Шоу и Стоппардом общего куда больше, но разница меж ними важнее, чем сходство. Меж ними, если вспомнить присказку моего дворового детства, вот какая разница: один дерется, а другой дразнится. Евгений Каменькович, художник-сценограф Владимир Максимов и превосходный художник по костюмам Светлана Калинина сделали красивый спектакль. Временами, когда разыгрывается воображение Владислава Фролова, художника по свету, «Дом, где разбиваются сердца» становится красив прямо-таки фантастически. Усадьба старого капитана Шотовера, загримированная под корабль (резная фигура с форштевня на первом плане, окно-иллюминатор, штурвал, при помощи которого в капитанскую рубку подаются очередные порции рома), выстроена эффектно и хитроумно. Светлана Калинина всерьез восприняла слова насчет пурпурно-золотых и малиново-изумрудных халатов, вскользь звучащие в третьем действии пьесы, и сочинила нечто этакое, магически-ярмарочное: то ли перед нами сказка из 1001 ночи, то ли буйство безумных павлинов. Все это можно назвать торжеством самодовлеющей декоративности. Не агрессивной, нет, но попросту не допускающей существования чего-либо более серьезного. Однако Шоу, писавший пьесу о крахе европейского социума, отнюдь не красовался собою — он был серьезен до последней степени. Отблески авторской серьезности можно уловить в актерской игре. На «серьез», как мне кажется, внутренне нацелены Карэн Бадалов, играющий старого капитана Шотовера, Наталия Курдюбова (миссис Гесиона), молодая Наталья Мартынова (Элли Дэн): то, что они делают, содержательно, а игра Курдюбовой — актрисы умной, цепкой, замечательно использующей природную резкость жеста, — попросту превосходна. Стихией спектакля тем не менее остается интеллигентное баловство с чужими проблемами. То есть предчувствие общей гибели, составляющее главный смысл пьесы («Одно из двух: или из тьмы выйдет какое-то новое существо на смену нам, как мы пришли на смену животным, или небосвод с грохотом обрушится и уничтожит нас»), современного человека очень тревожит, но безнадежно устарел способ выражения, которым пользуется Шоу. В этом и проблема: стареют не мысли и чувства, стареют техники. Когда-нибудь устареет и красивая, модная техника интеллигентного баловства — поскорее бы! Пресса Самое важное, Елена Ковальская, Афиша, 1.12.2006 По волосам не плачут, Марина Гаевская, Культура, 30.11.2006 Певица и толмач, Галина Облезова, Новое время, 26.11.2006 Право на въезд, Итоги, 20.11.2006 Жизненно важное, Алена Данилова, Взгляд, 20.11.2006 Потерянный рай, Ольга Фукс, Вечерняя Москва, 15.11.2006 Кто знает про самое важное?, Марина Райкина, Московский комсомолец, 15.11.2006 Любовь в войлочных тапках, Ольга Егошина, Новые известия, 14.11.2006 Воздушный Шоу, Сергей Конаев, Экран и Сцена, 07.2005 Жестокие игры, Итоги, 21.06.2005 Безопасная война полов, Ольга Фукс, Вечерняя Москва, 20.06.2005 Ноющий ковчег, Екатерина Васенина, Новая газета, 20.06.2005 Сложная конструкция, Григорий Заславский, Независимая газета, 17.06.2005 Двор, где подкашиваются ноги, Роман Должанский, Коммерсантъ, 16.06.2005 Слишком красиво, Александр Соколянский, Время новостей, 15.06.2005 Пробками закидали, Глеб Ситковский, Газета, 15.06.2005 Чаепитие на вулкане, Ольга Егошина, Новые известия, 15.06.2005 Без верхушек, Григорий Заславский, Независимая газета, 20.09.2004 Три сестры и один сумасшедший, Елена Ямпольская, Русский курьер, 17.09.2004 Условие Клеопатры, Елена Левинская, Театр, № 4, 10.2002 Диалектика, Зоя Шульман, Ведомости, 27.06.2002 Сестры по разуму, Наталия Каминская, Культура, 11.04.2002 Война и мир в мастерской, Марина Гаевская, Российские вести, 23.05.2001 Начало романа. Сцены…, Вера Максимова, Век, 16.03.2001 Что такое «Война и мир»?, Елена Губайдуллина, 03.2001 Парадоксы Толстого, Надежда Ефремова, Экран и сцена, № 11 (581), 03.2001 Невыразимая легкость эпопеи, Наталия Каминская, Культура, 22.02.2001 Не до конца, Григорий Заславский, Независимая газета, 21.02.2001 Соткано с любовью, Ирина Корнеева, Время МН, 20.02.2001 Биография камня, реки, человека, Марина Тимашева, Первое сентября, 23.09.2000 Сельская сага Петра Фоменко, Любовь Лебедина, Труд, 13.07.2000 Qui pro quo, Екатерина Васенина, Новая газета, 20.01.2000 Один абсолютно театральный вечер, Алексей Чанцев, Театр, 2000 | |
ХУДОЖЕСТВЕННЫЙ РУКОВОДИТЕЛЬ — КОНСТАНТИН ХАБЕНСКИЙ
