Наедине со всеми | Триста смертей МоцартаМарина Райкина, Московский Комсомолец, 31.12.2004 Табаков церемонно раскидывает руки. Покровительственный поклон и не менее покровительственный взгляд в сторону Безрукова. У обоих — золоченые камзолы, белые пудреные парики и… аплодисменты, аплодисменты… Они не смолкают вот уже 21 год на спектакле «Амадей». Через несколько дней в МХТ им. Чехова в 300-й раз представят этого театрального долгожителя. И в 300-й раз на сцену в роли злодея Сальери выйдет самый солнечный артист — Олег Табаков. А рядом с ним будет не менее солнечный Моцарт — Сергей Безруков. Хотя он - четвертый по счету Моцарт, убиенный Сальери. Из досье «МК» Премьеру «Амадея» сыграли 20 декабря 1983 года. Пьеса Питера Шеффера переносит нас в 1781 год, в Вену. В центре событий — Моцарт и Сальери в окружении императора, жены, придворных дам, дворецких, служителей театра и ветерков в количестве четырех штук. На сцену выходит молодой хлыщ в модном камзоле и зычным голосом сообщает: «Уважаемые дамы и господа, Сальери — убийца!» Тут же, как пушечное ядро, вылетает Моцарт, и начинается празднично-легкомысленный фейерверк, который заставляет забыть о том, кто чей убийца. Но мы-то знаем, что фейерверк — как материальный, так жизненный — рано или поздно кончается. И начинается драма… Но до нее в «Амадее» еще далеко. Пока же - праздник, дамы и господа! Кипяток для Брежнева А начинался он так. Пьесу «Амадей» во МХАТ, которым в то время руководит Олег Ефремов, в 1982 году приносит Марк Розовский. В этот момент Олег Ефремов разрывается между Лениным и Кафкой. В том смысле, что со спектаклем о Ленине «Так победим» у него проблемы, а Кафку, то есть спектакль по пьесе «Отец и сын», власти вообще закрывают. Постановщик Кафки, малоизвестный режиссер без звания и даже без категории Марк Розовский, предлагает Моцарта и Сальери. Марк Розовский: — Ефремов разрешил мне ставить Шеффера. «Вот только кто будет Сальери?» — спросил он. А при этом сам уже перебирает фамилии своих актеров. «Может, Табаков?» — говорю я. Он аж крякнул — у них были непростые отношения из-за ухода Ефремова из «Современника». «А он согласится?» — «Конечно. Я с ним уже говорил», — соврал я и без звонка отправился к Олегу на Смоленскую. Тот спал, я передал пьесу его жене Люсе (Людмила Крылова — в то время жена Табакова. — М. Р. ) и ушел. А потом… А потом… Табаков, артист с колоссальной интуицией на роли, согласился, и начались репетиции. В результате такой авантюры Табаков перешел во МХАТ, а Сальери стал его первой ролью на академической сцене. — Олег Павлович, почему вы согласились на Сальери, ведь вы же - Моцарт? — Можно, играя Сальери, оставаться Моцартом, — хитро улыбается Табаков. — Когда я был директором «Современника», я немало видел таких людей на заседаниях и в разных комиссиях. Так что мои представления об этом типе человека вполне сформировались. — Сальери — завистник? — Несчастный человек. Нет, на мой взгляд, муки тяжелее, чем зависть. Сам Табаков обделен напрочь этим чувством и подзавидывает только тем, кто играет на фортепиано или даже умеет бренчать на гитаре, а также знающим три иностранных языка. Более того, он не верит, что Сальери порешил Моцарта. — Он себя раньше времени на тот свет отправил. Печенку собственную съел. Что это было за время, когда в Москве народился «Амадей»? Вот лишь один эпизод, объясняющий, что все мы тогда жили на другой планете. Итак, начало 80-х. Тверской бульвар. Художественный театр, еще не разделенный на мужской и женский. Сонные прохожие вдруг как будто просыпаются и тихо шалеют от того, что видят. А видят они, как молоденькие солдатики, дрожа на морозе, кипятком из чайника поливают обледенелые ступеньки МХАТа. Что это — сон? Театр абсурда среди зимы? Оказывается, в этот вечер здесь ждут Леонида Брежнева, которому не так много остается жить. Партийный шлягер «Так победим» войдет в историю даже не тем, что роль Ленина сыграет комический актер Калягин, а неадекватным поведением Брежнева во время спектакля. У своих подчиненных глуховатый и уже в маразме генсек, глядя на сцену, будет спрашивать громко, так, что услышит весь зал: «Это Ленин? А это Свердлов?» Но в самом МХАТе, вернее за его кулисами, уже не до Ленина. С 1982 года здесь живут Моцартом и Сальери, что, согласитесь, тогда, да и теперь, намного приятнее. Моцарт. Схвачу — проглочу! Растерзаю!.. Возьму и разорву пополам белыми клычками-пятачками свою малютку! Станцы-ванцы-банцы. Да ты дрожишь!.. Я, верно, до смерти тебя напугал! Ты даже панталончики, наверное, запачкала! Замарашка моя ненаглядная! Смотри, не наделай на пол. Констанция. Ш-ш-ш-ш-ш! Тебя кто-нибудь услышит! Да перестань же, Вольфери! Ш-ш-ш-ш! Моцарт. Ух, и вонищу разведем! Моцарт предпочитает «Дирол» Итак, в «Амадее» было четыре Моцарта: Роман Козак, Михаил Ефремов, последний — Сергей Безруков. А самым первым из них, на сцену с Табаковым вышел Владимир Пинчевский. Такой артист сейчас не числится в мхатовской труппе. «Да он за границей живет», — говорят одни. «Кажется, колбасой торгует», — утверждают другие. Пинчевского я обнаружила в Дании. В начале 90-х годов он остался сначала в Швеции, чуть позже перебрался в Копенгаген. Звоню ему. — «Амадей»? Да меня хоть сейчас разбуди — я текст вспомню. С Табаковым очень хорошо работалось. По Прокловой скучаю — замечательная партнерша. А Иннокентий Михайлович Смоктуновский вообще мне помог. Он как-то зашел после спектакля в гримерную ко мне. «Володя, — сказал, — уберите глаза в последней сцене», — и я понял, как должен играть Моцарта в финале. — Расскажите, как живете. — Живу хорошо. У меня дом недалеко от Копенгагена, минут 15 езды. Местечко называется Хольте. Жена, двое детей. Сын — Винсент Иван, ему будет 11 лет. И дочка Клара Луиза — она младшая. — А это правда, что вы занимаетесь торговлей колбасой? — Кто вам сказал? Даже смешно. У Пинчевского красивый бархатный голос, и, можно сказать, его знает каждый россиянин, потому что с экрана по нескольку раз в сутки слышит: «Дирол защищает ваши зубы с утра до вечера». Он снимается в кино, где играет иностранцев славянского происхождения. Еще у него имеется собственная студия, где он занимается озвучкой рекламы. Вот, скажем, какой-то продукт, допустим, собачьи консервы, отправляется на русский рынок с соответствующим русским текстом. Этот текст как раз и готовит Моцарт, то есть Пинчевский. — Я остался здесь по любви, — говорит напоследок он, — хотя мало кто в это верил и верит. Ефремов, когда я сказал ему в аэропорту, что остаюсь, только спросил: «А как же „Амадей“? Как же Табаков?» Он поначалу даже злился, а когда прошло время, предложил работу мне и жене. Но Элиза неудачно оказалась в Москве в 89-м году. Тогда за продуктами были жуткие очереди. Она испугалась и сказала, что ни за что тут не будет жить. Помощник режиссера Александра Кулыбина вспоминает, что во время репетиции у Моцарта не получался первый выход на сцену, когда он должен не выходить, а как бы вылетать. И тогда Розовский предложил за кулисами установить трамплин, с которого «стартовал» юный гений. Правда, трамплином пользовались всего несколько раз, а потом отказались. Спасение от Станиславского Декорации и костюмы на «Амадее» были роскошными, и спектакль производил впечатление дорогого культурного продукта. Но на самом деле, как мне сказал бывший директор МХАТа Леонид Эрман, стоил спектакль не более 60 тыс. рублей, что по курсу того времени равнялось 60 тысячам долларов. Сегодня за такие деньги любой спектакль имел бы вид бюджетника из коммуналки. А тогда в «Амадее» — огромное количество исторических костюмов, и все они в золоте, серебре, шелковое тиснение на бархатной обивке стен. Откуда что взялось в СССР начала 80-х — эпохи тотального дефицита? Алла Коженкова, художник спектакля: — Ни в магазинах, ни на складах подобных тканей не было. Но Олег Ефремов сказал мне, что во МХАТе есть сундуки Станиславского, а в этих сундуках… Боже! Какая же красота представилась, когда кованые крышки сундуков открылись: гобелены, церковные ткани с золотым и серебряным шитьем, а по кромке вышито: «Шила золотом монахиня Ефросинья». Более того, на ткани нашиты личики ангелочков из фарфора, а крылышки их - из чистого серебра. Да, бывший русский предприниматель и театральный реформатор Алексеев (настоящая фамилия Станиславского. — М. Р. ), сам не желая того, позаботился о советском «Амадее». В закромах МХАТа хранил ткани, которые приобрел на собственные деньги для своих театральных экспериментов. Ткани эти и пошли на костюмы и декорации. .. Вот открывается занавес, и предстает роскошная бархатная гостиная с шелковым тиснением. Бархат — настоящий, а тиснение. .. если бы вы знали, каким каторжным трудом его делали. Привожу подробное описание способа производства опять же с другой планеты. Работницы вырезают на ватмане скальпелем заковыристый рисунок — это трафарет. Его заливают расплавленным воском от свечей, а чтобы он до миллиметра заполнил узоры на бумаге, разглаживают раскаленным чугунным утюгом. Дальше этот бумажно-восковой трафарет переносят на ткань. Разводят смесь из мыла, краски и клея и уж затем полученную смесь кисточкой мелкими штрихами кладут по трафарету. — Если бы я сейчас в театре попросила кого-нибудь подобное сделать, то меня убили бы как садистку или взяли бы штуку баксов за работу. Ведь это адский труд. А тогда все делали только за зарплату, и не маленький кусочек обоев, а 150 квадратных метров покрытия в павильоне. Правда, за 20 лет церковные ткани истлели. Костюмеры их штопали-штопали, латали-латали, но в конце концов, когда Табаков принял решение, что «Амадей» будет жить дальше, пошили новые костюмы. Проблем с тканями, естественно, не было, хотя ни одна роскошная современная ткань никогда не заменит те - шитые ручками монахини Ефросиньи и ее монастырских сестер. Моцарт похотлив, как Казанова Последний Моцарт — Сергей Безруков — в «Амадее» сделал карьеру. Сначала студент Безруков, к тому же с отличием закончивший музыкальную школу по классу гитары, выходил в спектакле одним из ветерков — тем самым, кто доносил Сальери слухи и сплетни про Моцарта. Это его ветерок сообщал: «Уважаемые дамы и господа, Сальери — убийца!» Не прошло десяти лет — и он дорос до Моцарта, сменив на этой роли Михаила Ефремова. Сергей Безруков: — За неделю выучил роль. Было несколько репетиций, и фактически со второго прогона я вошел в спектакль. Сыграли под Рождество, после премьеры мне позвонил Олег Палыч: «Серега, мы победили. Раньше был один лирический герой: Сальери, а теперь — два лирических героя». — Тяжело играть гения? — Моцарт — светлый человек, а светлого играть легко. Нагрузка приятная. В конце концов, я же не Сальери играю. Кстати, о Сальери. Олег Табаков за спектакль теряет около 2 кг веса. Но что Моцарту-ветренику до этого? Он весь в музыке, любви и сексе, похотлив, как Казанова. На фоне серьезного Сальери летает, как эльф, шутит, шалит. Тем интереснее перемена, которую дает Безруков во втором акте: сломленный гений без сил к жизни говорит с Богом. Сергей Безруков: — В начале первого акта в сцене с Моцартом и директором Венской оперы я показываю пародии на Баха. Ведь Моцарт любил пародии. И я каждого из присутствующих пародирую. И Сальери тоже, но голосом Табакова. Но, когда у меня голос простужен и совсем садится, Табаков не очень получается. И в следующей сцене на заднике Палыч шепчет: «Серега, сегодня не пошло». Но жертвой шуток Сальери на «Амадее» становится не только Моцарт. Тайна французской шторы Как ни странно, «Амадея» власти никогда не трогали: подумаешь, один композитор траванул другого. Цензоров даже не настораживали грубости и сальности в тексте и уж тем более цитаты из дневника Моцарта — его разговор с Богом, который Розовский вставил в пьесу Шеффера. И уж тем более тема взаимоотношения художника и власти. Очевидно, впечатленные легкостью и изяществом «Амадея», специально обученные люди потеряли бдительность. Но легкость — видимая. «Амадей» — самый сложный на сегодня мхатовский спектакль. В нем — 300 перемен света, более 60 костюмов и шесть перемен декораций: дело происходит в библиотеке, в саду, театре, на улицах Вены. Пока идет одна сцена, декорацию другой готовят за белой французской шторой в глубине. С этой шторой на премьере вышел казус. Из-за перепада температур в зале и на сцене штора вздулась как парус, и зрители увидели то, чего не должны видеть: как монтировщики меняют декорации. С тех пор на штору стали привязывать грузики. И это единственный спектакль, на котором дежурит вся постановочная часть. Репетиции шли весело и споро. Правда, приподнятую атмосферу ненадолго омрачило лишь одно обстоятельство: у Елены Прокловой, репетировавшей роль Констанц, в это время умер гражданский муж актер Володя Привальцев, и гроб с телом был выставлен в фойе театра. Однако гроб, как недобрая театральная примета, не повлиял на судьбу спектакля. Он был успешен с самого начала, таковым остается и по сей день. Я люблю вас, Констанция Констанций, как и Моцартов, было тоже четверо. Но, странное дело, мужские судьбы в «Амадее» сложились более удачно, чем женские. Так, Роман Козак, игравший Моцарта в очередь с Пинчевским, стал известным режиссером, возглавляет театр им. Пушкина. Михаил Ефремов много снимается, у Табакова — два театра, про популярность Безрукова и говорить нечего. А вот актрисы… Елена Проклова, надолго оставившая сцену, только совсем недавно вернулась, да и то в антрепризу. Елена Майорова, игравшая в очередь с Прокловой, вообще приняла страшную смерть: заживо сгорела 23 августа 1997 года. Ирина Юревич — Катарина — оставила театр и ушла в монастырь. Исключение — Евгения Добровольская: 10 лет играла Констанцию, сначала с Михаилом Ефремовым, потом с Сергеем Безруковым. Евгения Добровольская: — Я очень любила «Амадея», особенно последнюю сцену первого акта — свидание с Сальери. О! Это не сцена, а театральный шлягер для публики, праздник для артистов. Итак, Сальери пытается соблазнить возлюбленную Моцарта. Табаков делает крутой заход. Сальери. Завтра вечером я обедаю у императора. Одно мое слово — и ваш муж получит должность учителя музыки у принцессы Елизаветы. Вы верите мне? Да или нет? Выразительная пауза, заполненная настолько выразительной табаковской мимикой, что, пока партнерша не произнесла фразу, зал уже лежит. Констанция. Я верю вам. Сальери. Услуга такого рода, я полагаю, заслуживает благодарности. Всякий раз Табаков добавляет фразы, жесты. Констанция. Какой же? Сальери. Ну, хотя бы поцелуя. Констанция. Одного? Сальери. Если вам кажется, что одного достаточно… (Целуются.) Достаточно одного? (Целуются, падают.) Падают не на пол — Табаков осторожно опускается в кресло, Констанция — у него на коленях. Сальери. Это слишком малая плата за музыкальный пост в Вене, о котором мечтают столько музыкантов. В этот момент кажется, что сцена раскачивается и летает. Евгения Добровольская: — С Табаковым играть и здорово, и страшно. Идет сплошная импровизация. Вот у меня во втором акте есть сцена, которую я ни разу до конца не доиграла. Между прочим, сцена более чем трагичная: Моцарт тяжело болен, я, то есть Констанция, ждет ребенка. Приходит Сальери, и Моцарт говорит ему про свой дурной сон. «Сударыня, вам тоже снятся сны?» — спрашивает меня Табаков — он стоит спиной к залу и протягивает мне цветок. Зритель-то не видит, какие рожи строит Олег Павлович в этот скорбный момент. «Мне, мне не снятся…» — говорю я вместо длинного текста и убегаю за кулисы, там смеюсь, и все за кулисами ржут, потому что тоже следят за Табаковым. Елена Проклова тоже любит сцену финала первого акта. Правда, сейчас Констанцию уже играет последнее мхатовское поколение — Ольга Литвинова. — Олег Павлович, у вас было четыре Констанции. Кого из них ваш Сальери больше всех желал бы увести у Моцарта? — Наверное, в тот момент, когда это было (все-таки 20 лет прошло), — это Лена Проклова. — Из четырех Моцартов с кем комфортнее работать? — Когда Сережа Безруков не увлекается комедийной стороной вопроса, то он, конечно, наиболее подходящий. Он годится на эту роль, как говорится по-латыни, гонорес каузе, то есть по совокупности. Вот проглотил человек атом солнца — это же можно сказать и про Сергея. Но легкомыслию первого акта приходит конец, когда художника начинает душить зависть. Зависть Табаков играет брезгливо: он приходит в ужас, теряется. И главное, он играл и играет не такую завистливую гниду, а, скорее, полную беспомощность перед любимцем Бога, который отринул Сальери. И в этот момент его становится жалко. Убит? Отравлен? Погребен? Моцарт. Я знаю, зачем вы пришли!.. Но я вам не дамся. Во всяком случае, не сегодня… И знаете почему?! Потому что я в штаны наложил. Вот почему! И в таком виде — сами понимаете — для гроба не гожусь. И пожалуйста, не думайте, что я испугался! Меня отравили — вот в чем причина. Во рту такая горечь. Финал жизни Моцарта известен. Отравлен. Умер. Погребен в общей могиле. — Марк Григорьевич, вы верите, что Сальери отравил Моцарта? — спрашиваю Розовского. — Конечно. Это не легенда. И даже не важно, был ли конкретный яд. Для меня важнее, что взлет одного оказался убийственен для другого. А любовь для него, как и для Моцарта, — абсолютная святыня. Влюбиться значило жить, творить, что намного сильнее, чем эротика и секс. Вот что такое Моцарт. И загубить такого можно, только отобрав любовь, театр, сделав одиноким и нищим. И это настолько русская история: вот Пушкин — гуляка праздный, но все время думал о смерти. А ведь если бы Моцарт не умер в 35 лет при невыясненных обстоятельствах, его вполне можно было бы считать современником Пушкина, родившегося через 3 года после смерти композитора. Сальери. Из-за тебя я попадаю в ад. Вот как это было. Я так легко солгал!.. Ложь сама вырвалась из меня! А почему? Потому что это было правдой! Я действительно убил его. Нет, не мышьяком, но всем тем, что вы здесь видели. Но даже если Антонио Сальери и в самом деле отравил Вольфганга Амадея Моцарта, то преступление списано с него уже за сроком давности. Во всяком случае, знаменитый Ла Скала после ремонта открылся 8 декабря 2004 года именно оперой Сальери. Но что это меняет — Моцартом-то он все равно не стал. Через несколько дней, а именно 4 января 2005 года, в МХТ сыграют 300-го «Амадея». Внушительная цифра обязывает к большому сбору, и здесь ожидают Моцартов, Констанций, Катарин, авторов этого прекрасного спектакля. На сцене будет Сальери — самый солнечный артист Олег Табаков. А рядом с ним будет не менее солнечный Моцарт — Сергей Безруков, четвертый по счету, убиенный злодеем Сальери. Пресса В Московском Художественном театре имени Чехова отмечают тройной юбилей, видеосюжет телеканала ТВ-Центр, 26.12.2008 Амадей, 10.01.2005 Триста смертей Моцарта, Марина Райкина, Московский Комсомолец, 31.12.2004 Вольфганг. Амадей. Моцарт., Известия, 4.02.2002 | |
ХУДОЖЕСТВЕННЫЙ РУКОВОДИТЕЛЬ — КОНСТАНТИН ХАБЕНСКИЙ
