МХТ им. А. П. Чехова: 31 августа против культур-мультур

Художественное руководство и дирекция

Константин Хабенский

Руслан Кулухов

Наталья Виноградова

Вадим Верник

Ляйсан Мишарина

Артемий Харлашко

Евгений Зубов

Вячеслав Авдеев

Наталья Перегудова

Алексей Чирков

Константин Шихалев

Екатерина Капустина

Творческая часть

Медиацентр

Анастасия Казьмина

Дарья Зиновьева

Александра Машукова

Светлана Савина

Николай Скорик

Татьяна Казакова

Наталья Бойко

Екатерина Цветкова

Олег Черноус

Алексей Шемятовский

Репертуарная часть

Наталья Беднова

Олеся Сурина

Виктория Иванова

Наталья Марукова

Людмила Калеушева

Алёна Соколова

Служба главного администратора

Светлана Бугаева

Анна Исупова

Илья Колязин

Дмитрий Ежаков

Людмила Виноградова

Дмитрий Прокофьев

Отдел проектной и гастрольной деятельности

Анастасия Абрамова

Инна Сачкова

Отдел маркетинга и стратегического развития

Лилия Сидорова

Мария Баженова

Музыкальная часть

Василий Немирович-Данченко

Лидия Соколова

Наталья Трихлеб

Татьяна Павлова

Организационный отдел

Татьяна Лавренко

Отдел кадров

Надежда Муравьёва

Анна Корчагина

Отдел по правовой работе

Евгений Зубов

Надежда Мотовилова

Финансово-экономическое управление

Ирина Ерина

Елена Гусева

Административно-хозяйственный отдел

Марина Щипакова

Татьяна Елисеева

Сергей Суханов

Людмила Бродская

Здравпункт

Татьяна Филиппова

31 августа против культур-мультур

Елена Ямпольская, Русский курьер, 17.02.2005

Художественный театр показал две премьеры подряд на своих не основных сценах, то есть на Малой и Новой. «Художник, спускающийся по лестнице» — старая радиопьеса Тома Стоппарда в постановке Елены, пардон, Лены Невежиной. И «Последний день лета» (он же «Культурный слой») тольяттинских драматургов братьев Дурненковых, режиссер — Николай Скорик.

Рассказывать хочется про второй спектакль, но начать все-таки придется с первого. Потому что именно «Художник. ..» заставил меня дебютировать на мхатовской площадке в позорной роли критика, удирающего по лестнице во время антракта. Это нехорошо. Более того, не принято. Лопни, но держи фасон, вставь спички в глаза и сиди с умным видом. Такая работа, как поется в саундтреке к сериалу про Каменскую.

Конечно, если заранее собраться с духом, провести подготовительную работу, а главное — поспать до полудня, «Художника…» кое-как вытерпишь. Но после долгого трудового дня — не то что спички, зажигалки вставляй, не помогает. Прямо-таки слышно, как скрежещут, завиваясь веревочкой от тоски, твои собственные внутренности.

Можно (и нужно) ставить хорошие спектакли. Вполне допустимо ставить спектакли плохие, потому что на вкус и цвет товарищей нет, и там, где негодует критика, публика зачастую берет штурмом кассовое окно. Единственное, чего сегодня делать категорически нельзя, — производить на свет спектакли скучные. Катастрофа, если поход в театр становится пресловутым культурным мероприятием. Культур-мультур убивает театр как зрелище, а ничем иным, помимо зрелища, театр не является. Остальное — шаманство.

В последнее время я увлеклась одной некультурной забавой: тестирую московские премьеры по принципу «пульт в руках — свободный выбор». То есть: если бы вот эту вещь показывали не живьем, а по телевизору, на какой минуте я щелкнула бы кнопкой, чтобы сменить программу? И, пожалуйста, не надо делать страшные глаза. В конце концов, вы же не для критиков работаете. Вы работаете для нормальных людей, с их нормальным, переутомленным беспокойно-сенсорным сознанием. Скучно — щелк, скучно — щелк. Мы не в те времена живем, чтобы фабула кое-как начинала проясняться к исходу первого акта. «Художник. ..», на мой взгляд, достойно соперничает только с «Джаном» Козака и Сигаловой: и то, и другое, будь моя воля, я бы выключила на третьей минуте._Если мне скажут, что восприятие искусства всегда подразумевает некий труд, отвечу, что насилия оно уж точно не подразумевает. По-моему, в театре надо радоваться или страдать, страдать, радуясь, или радоваться, страдая, но никак не изнывать в адских муках над застывшими стрелками. Это же не средняя школа, это театр. Якобы самое живое из искусств…

«Художник, спускающийся по лестнице» был ознаменован сразу двумя грубыми правонарушениями с моей стороны. Я не только унесла из зала ноги (и все остальное) в антракте, но еще и прокомментировала происходящее вслух. О чем кто надо тут же сообщил, куда следует. Даже в наиболее цивилизованных российских театрах скорость стука превосходит скорость звука. Как говорила Рина Зеленая девушке без адреса: «Почему вы высказываетесь? Вы же не член худсовета!»…

Так вот, «поразительное единство маразматического содержания и маразматической формы» (цитирую дословно) — это не оскорбление. В каком-то смысле даже комплимент. Это значит, что спектакль удивительно гармоничен. Три старых художника обитают в мансарде среди своих уродливых артефактов. Всю жизнь они варятся в одной кастрюле, то есть осточертели друг другу и при этом сроднились похлеще, чем супруги на пороге золотой свадьбы. Бойцы вспоминают минувшие дни, путая все на свете: названия ресторанов, имена любимых женщин, хронологию исторических событий, а также пьют чай, не вынимая ложку из кружки и рискуя тем самым трагически окосеть. Впрочем, авангардист, особенно авангардист, у которого все в прошлом, и с одним глазом как-нибудь доживет.

Авангард, очутившийся в арьергарде, в принципе смешон и жалок. Цвет зрелой гвардии МХТ — Станислав Любшин, Борис Плотников, Евгений Киндинов, делают своих героев зевотно скучными. Режиссер оказывает им в этом всяческое содействие. Спектакль как будто спит и сам себя видит во сне. Во всяком случае первый акт — вялый, уползающий, бесформенный, импотентный. Вообще-то «Художник. ..» — почти детектив (один из троицы сломал себе шею, и надо выяснить — сам или с чьей-то помощью, а для этого вернуться в прошлое и вскрыть тайну полувековой давности), но текст Стоппарда кажется размазней без соли и сахара. Ну, помилуйте, как нормальный зритель должен вопринимать реплики типа: «Помнишь, в 15-м году в Цюрихе ты сказал Тарзану, что он слишком консервативен?». А Наташе Королевой они случайно ничего не сказали?

Кстати: чем такой культур-мультур, лучше пойти «Любэ» послушать. Да что там «Любэ», Верку Сердючку.

— Ну и иди, — скажут мне.

— Ну и пойду, — отвечу я.

Вот и поговорили.

Проблема режиссера Невежиной не в том, что она предпочитает для афиши уменьшительное имя (хотя Лена Невежина, Нинок Чусова, Кира Серебренников — так далеко можно зайти…), но в уменьшительности, необязательности, домашнем затрапезе ее спектаклей. Даже удачные работы всегда изумляют каким-то флегматичным спокойствием. Если женщина спокойна в тридцать лет, это плохой показатель. Для сцены во всяком случае. А после прошлогоднего «Парижского романса» в театре Et Cetera можно только удивляться дальнейшему безоблачному развитию карьеры Лены Невежиной.

В «Художнике…» вроде бы налицо все слагаемые успеха: именитый автор, звездный состав, модный (несмотря ни на что) постановщик. Три теоретических плюса дали на практике один большой минус. «Последний день лета» делался без особых претензий: современную драму мы, как правило, воспринимаем с заведомым скепсисом; актеры здесь заняты, что называется, второго плана; Скорик в гениях никогда не ходил. Другое поколение, тогда режиссеров много было, не то что сейчас…

Из уст в уста передавалось: «Последний день…» — это чернуха. Ну, может быть. Только такая чернуха, над которой все время хихикаешь. Чернуха, которая оставляет ощущение редкой прелести, а почему, толком и не понятно. Два часа на одном дыхании. Несколько великолепных актерских работ. Внятный, остроумный текст. Жизнь бьется в спектакле, как кровь в венах.

Кто говорит о совершенстве? Театр, подобно страстной любви, не должен оперировать ледяным понятием «совершенство». Темперамент значительно важнее. А «Последний день лета» по-настоящему жарок.

Молодая пара покупает квартиру. Дешевую. В квартире слышимость такая, что почти уже видимость. Нищета в городе гораздо унизительнее нищеты в деревне, потому что там чисто, пусто, холодно, как в пьесе Кости Треплева, а здесь твое и без того убогое частное пространство замусорено чужими запахами и звуками. Там трагедия, здесь — гнусный фарс.

Однако, кроме внешних вторжений, ребятам достались еще и соседи невидимые. Дед с внуком-художником, когда-то занимавшие эту жилплощадь, тоже толкутся в крохотной комнатушке. Мы догадываемся, что ни деда, ни внука уже нет на свете, но нам только предстоит узнать, какую страшную и в то же время глупую смерть они приняли.

Те и эти ходят по одним половицам, сидят рядышком на одной раскладушке, тревожатся, смутно ощущая постороннее присутствие, а на картинах неудачника Саши проступают лица будущих жильцов. Первое, что приходит на ум, конечно — мистический триллер «Другие» с Николь Кидман. Хотя мистики в «Последнем дне…» мало. Наоборот, все просто, буднично, бытово. Прелестен дед — лучшая, по-моему, работа Владимира Краснова во МХАТе. Мягкое шарканье, мягкое оканье. Занимается уринотерапией: шуршит с баночками из сортира на кухню… Вроде бесхитростный простак — до того бесхитростный, что сердце щемит, и в то же время обаятельный провокатор. Саша при Николае Семеновиче — это Ванька Жуков при Константине Макаровиче, только Ванька великовозрастный, тридцатилетний, так ни к чему и не прибившийся. Ваньки теперь избалованные пошли, не хотят, чтобы им в харю селедкой тыкали. Кстати, Краснов отдельные черточки явно перенял у Табакова — 75-летнего Ивана Жукова из спектакля «Комната смеха»… Что ж, образец, достойный подражания.

Посредник между параллельными мирами — сосед-алкоголик, местный Кулибин, страдающий акустикофобией. По-другому — фонофобией. В общем, очень шума боится. Из-за этого и погорели (в прямом смысле слова) предыдущие жильцы. Сергей Сосновский, как и Краснов, — саратовское приобретение МХАТа, только совсем еще свежее. Фактически первая серьезная роль. Актер выразительный, весь на нерве, с крепкой школой психологического театра, какую в Москве уже днем с фонарем.

Где-то между мирами, в чистилище, зависают риэлторы, продавцы нехорошей квартиры. Один — сытый, пахан, «учитель» (Вячеслав Невинный-младший), второй (Владимир Тимофеев) — затюканный жизнью неврастеник, голь перекатная, но чувствуется — догоняет «учителя». Готовит контрольный выдох в затылок. Их стрелка в ресторане — сцена изумительная, срывающая промежуточный аплодисмент, потому что трудно удержаться. Здесь пьеса уже явно отсылает к Пелевину, она говорит о людях и времени поразительно точные вещи и поэтому не нуждается в бытовом правдоподобии. Как вам такой эксперимент: оказывается, если приставить человеку нож к горлу, в его сознании вдруг обналичиваются все знания мира. Не собственная жизнь пролетает перед глазами, но мировая история. ..

Нет смысла анализировать «Последний день лета», его надо воспринимать на чувственном уровне. Вот и название претенциозное — что такое последний день лета? — 31 августа, ничего больше, а тут узнается и «Последний день Помпеи», и просто тоска расставания с чем-то милым сердцу, чего долго, долго не будет… Все закончилось, ничего не заканчивается — на этой грани балансирует спектакль Скорика. Все вокруг странные, все вокруг одинаковые. Круговорот судеб оставляет ощущение дежа вю. В страшном советском городе стоит страшная отравленная весна, как в фильме Хотиненко «Макаров». И всё так дико, что никто уже не пугается. Дикость — норма жизни.

У «Последнего дня…» есть существенный недостаток: единственную женскую роль играет дочь постановщика. Молодая пара и так слабовато, по-резонерски написана, актриса здесь требовалась посильнее. Однако бороться с театральной семейственностью так же глупо, как с закулисным стукачеством. Можно упразднить занавес, отменить сцену, но династии и доносы будут существовать, пока жив театр. Дежа вю. В смысле — се ля ви.

Пресса

Юрий Башмет и артисты МХТ им. Чехова рассказали историю театра с помощью музыки, Максим Васюнов, Российская газета, 3.02.2024

Легендарный МХТ им. Чехова: музыка 125-летней истории, Елена Алексеева, Ревизор.ru, 2.02.2024

Вечера в Камергерском. Выпуск № 3, телеканал «Культура», 25.10.2023

Вечера в Камергерском. Выпуск № 2, телеканал «Культура», 24.10.2023

Режиссер МХТ имени Чехова провел занятия для будущих артистов в Ашхабаде, видеосюжет телеканала «Мир 24», 10.12.2022

В фондах музея МХАТ нашли забытые стихи Олега Ефремова, Светлана Хохрякова, Московский комсомолец, 4.10.2022

Вечер памяти Олега Ефремова к 95-летию со дня его рождения прошел в МХТ, видеосюжет телеканала «Культура», 4.10.2022

Николай Скорик: «В конце жизни Ефремов вообще не хотел уходить из театра», Марина Райкина, Московский комсомолец, 1.10.2022

Видеозапись встречи Николая Скорика со студентами Школы-студии МХАТ (12 июня 2022 года), Медиацентр МХТ, 22.07.2022

Дюжев, Пегова, Верник: в МХТ имени Чехова вручили памятных «Чаек». Фоторепортаж Натальи Мущинкиной, Московский комсомолец, 26.10.2021

Пресс-конференция, посвящённая проекту «Лаборатория режиссёрских дебютов». Фоторепортаж Екатерины Цветковой, 1.10.2021