Художественное руководство и дирекцияРуслан Кулухов Ляйсан Мишарина Артемий Харлашко Евгений Зубов Вячеслав Авдеев Наталья Перегудова Альфия Васенина Алексей Чирков Константин Шихалев Екатерина Капустина Творческая частьМедиацентрАнастасия Казьмина Дарья Зиновьева Александра Машукова Татьяна Казакова Наталья Бойко Олег Черноус Алексей Шемятовский Репертуарная частьНаталья Беднова Олеся Сурина Виктория Иванова Наталья Марукова Людмила Калеушева Алёна Соколова Служба главного администратораСветлана Бугаева Анна Исупова Илья Колязин Дмитрий Ежаков Дмитрий Прокофьев Отдел проектной и гастрольной деятельностиАнастасия Абрамова Инна Сачкова Отдел маркетинга и стратегического развитияЛилия Сидорова Мария Баженова Музыкальная частьОрганизационный отделОтдел кадровАнна Корчагина Отдел по правовой работеЕвгений Зубов Надежда Мотовилова Финансово-экономическое управлениеАльфия Васенина Ирина Ерина Елена Гусева Административно-хозяйственный отделМарина Щипакова Татьяна Елисеева Сергей Суханов Людмила Бродская ЗдравпунктТатьяна Филиппова | Открытый занавесЛидия Соколова, Музыкальная часть МХТ, 8.11.2023 Это была Музыка. Пели наши актрисы, но я не узнавала их! Пели на профессиональном уровне, доведенном до высоты свободного парения НАД… Над нотами, над словами, над смыслами. Музыка преобразила смыслы, преобразила актрис. Правда в том, что страдания неизбежны. Но музыка поднимает нас над страданиями.Лидия Борисовна в театре с 2000 работник музыкальной части По образованию я педагог. Окончила Киевское музыкальное училище им. Глиэра, отделение теории музыки. Получила специальность преподавателя теоретических дисциплин в музыкальной школе. Театр меня манил. По молодости казалось, что хочу стать актрисой. Даже пыталась поступить в театральный вуз, приезжала в Москву на прослушивания… Конечно, не прошла. Потому что не мое. Сцена – не мое. Мое – Внутри. За Занавесом. В Москву я вышла замуж. Родила троих детей, пятнадцать лет была домохозяйкой. Потом жизнь сделала крутой поворот, пришлось искать работу. Тогда я и попала в Театр. Сразу в МХТ. Сперва в репертуарную часть. Год прослужила диспетчером. Побегала по театру с расписаниями, служебными записками, изучила причудливую географию закулисных коридоров. Помню, выпускали «Сирано де Бержерак» — последнюю режиссерскую работу Олега Ефремова готовил к премьере Николай Скорик. Я разнесла расписания, зашла в темный зрительный зал, тихонько присела. Репетировали монолог Сирано. Виктор Гвоздицкий возносился над сценой на высокую круглую конструкцию, построенную художником Вячеславом Ефимовым. Звучала музыка Геннадия Гладкова. Музыка мне активно не понравилась. Не сама музыка, а ее сочетание с поэзией Ростана, с монологом Гвоздицкого. В темном пространстве зала осенила четкая, как формула, мысль: я хочу работать в музыкальной части МХТ! Это удалось не сразу. Год я болталась в административной текучке репертуарной части. Самое мучительное ощущение того времени – сидеть в комнате на пятом этаже, обзванивать актеров, отвечать на звонки, верстать графики репетиций, и постоянно сознавать, что за стеной творится чудо театра. Но меня там нет! Решила во что бы то ни стало попасть ТУДА – за ЗАНАВЕС. Попросилась взять меня в суфлеры! Мою просьбу удовлетворили. Первая суфлерская работа – «Сирано де Бержерак». Тогда еще существовала суфлерская будка! Позже художники устранили этот театральный атавизм, закатали будку сложными передвижными конструкциями, освободили плацдарм для видеокамер. Собственно, профессия суфлера тоже почти атавизм. Кажется, сейчас осталось только два театра, имеющих в штате суфлеров – МХТ и Малый. К нам даже приходили телевизионщики, снимали репортаж о редкой профессии, брали интервью. Я им показывала подземные ходы, узкую винтовую лестницу в суфлерскую будку. Будку я любила. Это был мой таинственный мир, моя скрытая камера наблюдения. Там начала писать. О музыке в драматическом театре. О том времени сохранились мои статьи, опубликованные в журнале «Музыкальная жизнь». Потом случилось событие, которое дало моей творческой жизни неожиданное направление. Миндаугас Карбаускис начал репетировать пьесу Майкла Фрейна «Копенгаген». Там три действующих лица – Нильс Бор, его жена Маргарет и его ученик Вернер Гайзенберг. Безумно сложный текст, изобилующий физическими формулами, философскими концепциями, психологическими спиралями. Олег Павлович Табаков, репетирующий роль Бора, попросил для себя отдельного синхронного суфлера. Для этого приобрели специальную радиоаппаратуру. Дело для нас было новое. Что такое синхронный суфлер? Человек, который произносит весь текст роли в микрофон. У актера в ухе маленький передатчик, в котором звучит голос суфлера. Весь фокус в том, что голос в ухе звучит с опережением, затем актер слышит свой собственный голос, произносящий текст. Мастерство синхронного суфлера – произносить текст монотонно, без окраски, следить за темпом и ритмом голоса актера. Мастерство актера — произносить текст с нужной интонацией, задавать эмоциональный градус роли, но одновременно слушать следующие фразы, монотонно произносимые суфлером… Такой своеобразный дуэт каноном. Мне это нравилась. Я получала музыкальное удовольствие от этой работы. Наверное, удовольствие слышалось вместе с текстом, и Олегу Павловичу тоже нравилось работать со мной. С моим голосом в ухе. С тех пор Табаков все спектакли играл с синхронным суфлером. До самого последнего. И я была с ним на сцене до самого конца. В ту пору я уже работала в музыкальной части! За долгие годы мне не раз посчастливилось творить чудо театра ТАМ… за ЗАНАВЕСОМ. Я выпускала спектакли как суфлер, как педагог-концертмейстер, как хормейстер, как музыкальный руководитель. Приходилось играть на рояле за сценой, создавая театральную правду спектакля, играть в оркестре. Однажды довелось написать либретто целой оперы для драматических артистов. Спектакль «Занавес» — не моя работа. Но в тексте пьесы – моя жизнь! Я могу разделить чувства всех героинь, повторить слова всех монологов — каждой ключницы, костюмера, звуковика… каждой женщины театра. И под моими окнами шли танки, и мои ученики были заложниками в «Норд-Осте», и мне не раз хотелось уволиться или покончить с собой… Театр – такой же фронт, такая же война. Война идеологическая. Война за душу. Даша Юрская, Маша Карпова, Маша Сокова, Маша Сокольская, Маша Зорина, Настя Скорик, Рита Якимова, Лиза Ермакова, Оля Воронина, Надя Жарычева. Называю их простыми именами, как своих детей. Практически всех могу считать своими ученицами – не раз занималась с ними пением, знаю их вокальные данные, особенности актерского характера. Казалось, что знаю! Потому что в этом спектакле каждая раскрылась для меня какой-то новой, неожиданной стороной. Самое поразительное, что все эти актрисы, половина из которых постоянно твердит, что «я не поющая», в финале соединяются в целостный музыкальный ансамбль. В их исполнении сложные музыкальные композиции звучат, как в опере. Естественность звуковедения, вокального произнесения текста… владение природной певческой фактурой… единое дыхание, единое музыкальное мышление… органичное совладение пластической и вокальной техникой… Я могу долго восхищаться теми чудесами, которые сотворила с актрисами музыкальный руководитель спектакля! Восхищения достойна вся постановочная команда – режиссер Юрий Квятковский, композитор Николай Попов, дирижер Ольга Власова. В основу спектакля легла документальная пьеса Андрея Стадникова. Драматург собрал материал, лично переговорил со многими женщинами – сотрудницами театра. Но так расшифровать эти беседы, так перевести их на сценический язык… Это дело рук, ушей, глаз, творческой воли, единодушия талантливой группы Музыкантов. Конечно, Юрий Квятковский — Музыкант! На моем веку поставлено много музыкальных спектаклей. Но не все таковыми являются. Для меня настоящий режиссер — тот, кто понимает основополагающую роль музыки в театре. Думаю так: если текст пьесы – это ум спектакля, игра актеров – его сердце, сценография – взор… то музыка – его душа! Спектакль «Занавес» в целом поставлен по законам музыкальной драматургии. Так выстроена общая композиция сцен, так проработана актерская партитура. В документальных частях – особая мелодика и ритмика речи, четко заданный эмоциональный рисунок – как обозначенный композитором, характер исполнения в нотах. Каждый монолог обладает собственной тональностью, звуковой палитрой, звучит, как оперная ария. Для вокальных композиций режиссер выбрал прозаические тексты из тех же женских рассказов. Ритмически доработал фразировку, подготовил для музыки. Что сотворил из этих текстов композитор – для меня так и остается загадкой. Каким внутренним светом и теплом наполнены слова, каким всеобъемлющим пространством дышат женские голоса… Это и есть душа. Последнее, о чем не могу не сказать. Об удивительных фотографиях, созданных командой художников. По архивным фото старых спектаклей МХТ сделаны новые. Для этого актрис одели в такие же костюмы, засняли в тех же мизансценах. На экране «Занавеса» проецируются старые и новые кадры. На сцене, в тех же позах актрисы представляют живые картины. В полифоническом обрамлении документальных кадров, живых картин, духоподъемной музыки, талантливого исполнения… прозаические тексты работниц театра, драматические эпизоды жизни страны поднимаются над реальностью, совершают временной виток, становятся документами новой истории МХТ. Пресса Открытый занавес, Лидия Соколова, Музыкальная часть МХТ, 8.11.2023 | |
ХУДОЖЕСТВЕННЫЙ РУКОВОДИТЕЛЬ — КОНСТАНТИН ХАБЕНСКИЙ
