| Авангард Леонтьев об Андрее МягковеНина Суслович, Медиацентр МХТ, 18.02.2021 
Сегодня, в день ухода Андрея Васильевича Мягкова, об артисте вспоминает Авангард Леонтьев:
«Андрей Мягков был в одном рукопожатии от Станиславского. В Школе-студии он учился у Василия Петровича Маркова, замечательного артиста Художественного театра, который в свою очередь был учеником сестры Станиславского, Зинаиды Соколовой. Зинаида Сергеевна претворяла в жизнь систему Станиславского. Педагогом на курсе Мягкова была и Евгения Николаевна Морес, тоже ученица основателей Художественного театра. Так что Андрей получил самую лучшую профессиональную школу. И когда при Олеге Ефремове он пришел в Художественный театр, это было абсолютно органично.
У них с Олегом Николаевичем был удивительный творческий союз. Ефремов любил в Андрее Мягкове не только замечательного артиста, но и человека, который мог думать о деле в целом, быть строителем театра. Не только размышлять о своем месте в общем деле, но и о том, как всему театру идти дальше, развиваться наилучшим образом. Андрей был соратником Олега Ефремова.
Вообще он был невероятно полезным в творческом коллективе человеком. Потому что он, чувствуя свое лидерство, свою ответственность, всегда говорил правду. На обсуждениях спектаклей выступал очень откровенно, позволял себе говорить правду руководству театра. И к его мнению прислушивались, оно было важно, всегда хотелось его узнать.
Андрей руководил курсом в Школе-студии МХАТ, а потом перестал преподавать. Я его спросил как-то: „А почему ты не преподаешь больше?“ Он ответил: „Понимаешь, мало ребят распределилось. Театры не разобрали наших выпускников, и я подумал, что не имею права больше руководить курсом, потому что не могу пристроить их на работу“.
Андрей иногда говорил комплименты своим коллегам – причем внезапно, когда этого никто не ждал. Он мог вдруг сказать несколько добрых слов – а ведь для нас, артистов, самое ценное мнение – это мнение наших коллег по цеху. И профессиональная оценка такого большого мастера, конечно, для нас была очень важна. Он умел поддержать – причем делал это абсолютно естественно. И его комплименты можно было сравнить с самой высокой премией – такое сильное впечатление они производили на окружающих.
По семейным обстоятельствам, по состоянию здоровья в какой-то момент ему пришлось оставить сцену. Это было очень печально, потому что, повторяю, он был бесценным человеком в театре, на него опирались, равнялись, у него учились.
Не так давно по телевидению показали документальный фильм о Художественном театре 80-х годов. И в этом фильме был фрагмент – сцена из спектакля Олега Ефремова „Дядя Ваня“, в которой Андрей играл Войницкого, а Олег Борисов – Астрова. Та самая знаменитая сцена, где Астров требует у Войницкого пузырек с ядом. Дядя Ваня раздавлен после скандала в семье, после выстрела. И вы знаете, Андрей так играл эту сцену, так беспощадно по отношению к себе, как будто это с ним лично случилась катастрофа, произошедшая с дядей Ваней! Между образом, созданным Чеховым, и Андреем иголки нельзя было протиснуть. Это было абсолютное умение взвалить на свои плечи, на свою нервную систему трагедию литературного героя, которого ему выпало играть. Вот на это надо равняться».В тишине, Ольга Галахова, Литературная газета, 21.07.2021 | |
