| Одиссей уже спустился в АидПолина Кондрякова, Porusski.me, 20.03.2023 В МХТ им. Чехова идёт IV сезон лаборатории Марины Брусникиной и Павла Руднева «АРТХАБ». 7 марта на Новой сцене показали одиннадцатую песню из гомеровской «Одиссеи». Гомер, прижизненная встреча с мертвыми, панки и приключения греков в России — именно так могли бы выглядеть теги, описывающие новую постановку Василиоса Самуркаса на сцене МХТ, но будем говорить обо всем по порядку.
Проект «АРТХАБ» — довольно заметное явление в поле экспериментального московского театра, причем не только благодаря авторитету его кураторов Марины Брусникиной и Павла Руднева. Молодые режиссёры предлагают «эскизы» своих спектаклей длиной чуть меньше часа, за каждым показом следует обсуждение, после которого зрителям предлагается проголосовать за или против добавления постановки в репертуар. Схема более чем прозрачна, а главное — демократична, наконец-то зритель может проголосовать не только рублём, но и в самом деле сформировать «свой» театр.
Чем же сегодня интересна «Одиссея», и почему мы по-прежнему готовы идти на Гомера? Пожалуй, нужно сказать, что режиссёр Василиос Самуркас — коренной грек, что уже вызывает любопытство. Как человек, родившийся и выросший в непосредственной близости античных руин, будет реинтерпретировать Гомера на московских подмостках? Вторая важная деталь — использование нового перевода, сделанного филологом и поэтом Григорием Стариковским. Самуркас уходит от белых хитонов, Стариковский — от пышности и литературных мелизмов Василия Жуковского.
Одиннадцатая песня «Одиссеи» рассказывает о путешествии героя в царство мёртвых, а тема смерти — самая вечная и общечеловеческая. Поскольку главная особенность любого эпоса — говорить на уровне архетипов, постановка в первую очередь представляет интерес с точки зрения их раскрытия. Герой поочередно встречает Эльпенора — молодого глуповатого воина, напившегося вина и упавшего с крыши; собственную мать Антиклею, умершую от тоски и, наконец, Агамемнона, зарезанного своей же женой. Мораль: не пейте вина, не забывайте мать, не верьте женщинам. Примечательно, что в театральной зарисовке отсутствует фигура прорицателя Тиресия, к которому по сюжету и приходит Одиссей. Почему? Видимо, потому что человек по своей натуре не способен довольствоваться готовыми ясными ответами, ему нужен собственный опыт, нередко травматичный.
Хотя российский театр очень текстоцентричен, а зрители склонны сравнивать любую постановку с «неповторимым оригиналом», в данном случае хочется уйти от привычной схемы поиска отличий и сконцентрироваться на присутствии современности в визуальном решении.
Василиос Самуркас вместе с художником Юлианой Лайковой создают панк-визуальность. Тоги заменили черные полукимоно в стиле casual, а театральный задник превратился в глухую стену. На сцене нагромождение античных бюстов, среди которых хаотично установлены неоновые лампы, больше похожие на джедайские мечи; груда полупустых винных бокалов; пыль на полу и дымная завеса. Это трехцветный мир: только черный, белый и красный. Античная Греция лишается здесь слепящей белоснежности мрамора, на смену которой приходит эстетика dark side. Вершиной чудесного мракобесия становится появление Одиссея с ирокезом.
Современный театр тяготеет к минимализму, который, как ни странно, врезается в память сильнее любых барочных завитушек. Дело вовсе не в отсутствии бюджетов: просто лучше использовать одну сильную деталь, чем одурманить зрителя пышной роскошью. Здесь такой деталью стали белые мутные линзы мертвецов. Хорошая метафора, чтобы показать слепоту общества: каждый говорит и думает о себе, своя история дороже слушания. Неслучайно действие разворачивается, как сменяющие друг друга новеллы. Вы будто листаете ленту в соцсетях с бесконечными личными блогами, где каждому важно высказаться.
Сегодня обращение к Гомеру может восприниматься со скепсисом: зачем нам Античность, нафталин и старина? Другая сторона – отрицание: зачем портить добрую старину современной пластикой, хореографией, сценографией — фикция и игра на авторитетах. Тем не менее эпос тем и хорош, что он говорит базовыми формулами, которые можно облечь в современную форму и получить абсолютно актуальное произведение. Визуальность начинает доминировать над текстом и сама становится содержанием, главное, не переставать экспериментировать.
Оригинал статьиТри Герды, Екатерина Ченчикова, Проект «Молодые критики о Художественном театре», 3.11.2023 Два по 125, Эсфирь Штейнбок, Коммерсантъ, 21.10.2023 Мы — пыль…, Ирина Виноградова, Театральный смотритель, 11.10.2023 Начните с воды, Полина Куревлева, проект «Молодые критики о Художественном театре», 10.08.2023 Живут миражами, Елена Жатько, Проект «Молодые критики о Художественном театре», 2.06.2023 Входит и выходит, Наталия Каминская, Петербургский театральный журнал, 9.01.2023 | |
