Хореография, пластика | «Дядя Ваня», приятный во всех отношенияхМарина Шимадина, Коммерсантъ, 21.03.2023 В МХТ имени Чехова вышла премьера «Дяди Вани» — первое событие в обширной программе празднования 125-летия Художественного театра. Спектакль Дениса Азарова с участием звезд старшего и молодого поколения вполне справился с задачами постановки к юбилею многоуважаемого театра, считает Марина Шимадина.Новый «Дядя Ваня» создан к 125-летнему юбилею Художественного театра, который будет с размахом отмечаться весь этот год. Пьеса Чехова впервые была поставлена именно здесь Станиславским и Немировичем-Данченко в 1899 году, еще при жизни автора. Позже на этих подмостках ее воплощали Михаил Кедров в 1947 году и Олег Ефремов в 1985-м. Казалось бы, очередное обращение к знаковому тексту требует какого-то переосмысления пьесы и нашего к ней отношения. Но нет, постановка Дениса Азарова — как «дама, приятная во всех отношениях» из гоголевских «Мертвых душ». Она не выглядит старомодной, но и не раздражает радикальностью концепции, то есть решительно не может оскорбить ничьих чувств. Зато идеально подходит для культурного досуга зрителей, не видевших примерно 125 других интерпретаций и, возможно, пьесу не читавших. В первую очередь впечатляет сценография Николая Симонова — в меру условная, но все же вполне в русле «сцен из деревенской жизни», как Чехов обозначил жанр своего произведения: плетеная мебель, стружки под ногами, роща корабельных сосен на занавесе и бревна усадебного дома, уходящие куда-то высоко под колосники. С каждым актом пространство все более распахивается, перенося нас из комнат с самоваром (куда ж без него) в туманную космическую даль, где в финале над сценой зависают сразу три Луны, как в недавнем «Черном монахе» Кирилла Серебренникова, создавая настроение триеровской «Меланхолии». Этот «Дядя Ваня» выглядит очень стильно — в его декорациях можно устраивать фотосессии для модных журналов прямо в роскошных костюмах Марии Даниловой. А в антураже последнего акта хорошо бы смотрелась опера. Денис Азаров начинал свою карьеру именно как режиссер музыкального театра — работал в «Новой опере», Камерном театре Бориса Покровского и т. д., и в его драматических постановках тоже чувствуется этот оперный размах, статуарная красота мизансцен и величавая неторопливость. Кажется, вот сейчас герои запоют. Но им приходится говорить презренной прозой. И тут во мне как в зрителе просыпается дух Станиславского и говорит «не верю». Выбор исполнителей на главные роли у Азарова, мягко сказать, неординарный. Если Авангард Леонтьев в образе отставного профессора Серебрякова, напыщенного и самодовольного старичка, понятен и предсказуем, то все остальные персонажи вызывают недоумение. Роль роковой красавицы Елены Андреевны неожиданно досталась Светлане Колпаковой — актрисе скорее характерной, витальной, про таких говорят «кровь с молоком». А у Елены Андреевны, по словам дяди Вани, в «жилах течет русалочья кровь». Доктора Астрова, озабоченного спасением лесов, играет Павел Чинарев — и кажется, что он не верит ни одному слову своего героя-идеалиста, мечтающего о прекрасной жизни через каких-то двести-триста лет. Артист играет скорее опустившегося плейбоя, который пудрит женщинам мозги красивыми словами и не прочь укатить с ними в лесничество, но только без всяких серьезных отношений. Поэтому искренние и страстные порывы Сони (Дарьи Трухиной) его пугают и мгновенно отрезвляют. Другое дело — манкая, но равнодушная Елена Андреевна, красиво взлетающая над сценой на высоких качелях. Но самое экстравагантное решение — это приглашение Сергея Епишева на роль дяди Вани. Он уже работал с Денисом Азаровым раньше — играл блестящего комбинатора Чичикова в его «Мертвых душах» в Театре Романа Виктюка. Здесь роль совершенно другого плана: Епишев изображает большого ребенка, неловкого и неуклюжего — такого Епиходова двухметрового роста, который вечно спотыкается о стулья и что-то ломает. Но ребенок этот злой и завистливый, ненавидящий успешного Серебрякова и выходящий из себя, когда у него отнимают желанную игрушку. В своем истеричном монологе — «из меня мог бы выйти Шопенгауэр, Достоевский» — он страшен, как человек, потерявший контроль и способный на любую дикую выходку. Такой запросто может схватиться за ружье и пристрелить по-настоящему. Мать Войницкого — «старую галку» — столь же неожиданно играет вполне молодая Дарья Юрская. Большая поклонница искусств, она упражняется в живописи, читает зубодробительные искусствоведческие тексты профессора Серебрякова и заставляет дворню говорить по-французски и заниматься классическим танцем (хореограф Анна Закусова). Кордебалет дворовых девушек в воздушных юбках и тяжелых сапогах, которых кавалеры таскают по сцене туда-сюда, как бревна на субботнике, производит комический эффект и не дает зрителям заскучать на протяжении долгих трех часов. Но примерно такое же впечатление производят остальные персонажи — словно актеры примерили роли «с чужого плеча». Возможно, с помощью нетривиального кастинга режиссер хотел сломать стереотипы нашего восприятия, сбить привычную оптику и заставить посмотреть на чеховский конфликт свежим взглядом. Но единственный свежий вывод, который напрашивается после спектакля,— что нам, сегодняшним, Чехов вообще не по плечу и, может, стоит его оставить в покое лет так на 125, до следующего юбилея. Оригинал статьи Пресса «Дяде Ване» выдали балетные юбки, Марина Райкина, Московский комсомолец, 21.03.2023 «Дядя Ваня», приятный во всех отношениях, Марина Шимадина, Коммерсантъ, 21.03.2023 | |
ХУДОЖЕСТВЕННЫЙ РУКОВОДИТЕЛЬ — КОНСТАНТИН ХАБЕНСКИЙ
