Режиссеры

«Работа с Любшиным — это встречное движение»

Валерия Новокрещенова, Театрал, 25.06.2023
На Малой сцене МХТ им. Чехова состоялась премьера «Третий звонок, господа». Спектакль, основанный на прозе Куприна, рассказывает о людях театра, которые доживают свой век вне сцены, при этом стараясь каждую минуту превратить в спектакль. В постановке Кирилла ВЫТОПТОВА заняты корифеи Художественного театра во главе с отметившим в апреле 90-летие Станиславом Любшиным. «Театрал» поговорил с режиссером о том, что он думает о природе «человека играющего».

– Кирилл, расскажите, как появилась идея спектакля в Художественном театре?

– Первоначально идея спектакля по рассказу Александра Куприна «На покое» появилась у Станислава Андреевича Любшина, несколько лет он размышлял над постановкой по этому тексту. В этом сезоне, к его юбилею, эта история воплотилась в жизнь.

– Проза Куприна для создания спектакля послужила лишь отправной точкой, расскажите, как сочинялся спектакль?

– На основе рассказа «На покое» Светланой Савиной и Александром Баргманом была написана инсценировка, но и она в свою очередь послужила отправной точкой для сочинения спектакля. Превращение прозы в драматургию процесс очень непростой, поэтому «живое» сочинение ткани спектакля, которое происходит во время репетиций, было ключевым. Реплики и даже сюжетные повороты придумывались непосредственно во время репетиций, являясь из логики происходящего на сцене. Например, от некоторых персонажей пришлось отказаться, какие-то, наоборот, появлялись.

– Станислав Андреевич охотно соглашался с изменениями, он артист, который идет за режиссером?

– Работа со Станиславом Андреевичем – это абсолютно встречное движение меня как режиссера и его как исполнителя. Каждая репетиция начиналась с того, что он входил в зал и говорил «я тут подумал», и далее шел монолог, парад идей, а я предлагал ему свои режиссерские находки, дальше мы уже решали, что удачно сходится в действии, что не работает, что оставляем. Я думаю, что в дальнейшем спектакль будет еще уточнятся, это естественный процесс.

– В одном из интервью вы обозначили жанр спектакля как «больничное кабаре», почему вы выбрали такой «жанр» для этой истории?

– Название жанра отражает контраст. Контраст атмосферы богадельни, где доживают свой век артисты, и сцены, которой они продолжают жить. Поэтому мы с художником Наной Абдрашитовой придумали такое контрапунктное по отношению к пессимистичной атмосфере рассказа пространство. Поместили героев в современно оснащенную палату клиники, в которую в свою очередь добавили элементы театра: специальные лампочки, световые приборы, эстраду, музыкантов. В спектакле тема угасания живет на эстраде, на сцене, таким образом воедино сошлись несовместимые вещи, от чего пространство приобрело зрелищность. Мы не стали закупоривать нашу постановку в быт XIX века, время действия рассказа Куприна, а, наоборот, распахнули ее в сегодняшний день. Решив это и сценографически, и сюжетно.

– За время работы над постановкой что нового для себя вы поняли про человека театра?

– Поставить спектакль, в котором бы играли только «старики», наши корифеи, у меня возникла задолго до постановки в МХТ, еще во время работы в «Современнике». Мне хотелось понять артистов старшего поколения, понять, каким они видят сегодняшний театр, нашу жизнь, как откликаются на происходящее. И только сейчас космос подарил эту возможность: два желания, Любшина и мое, сошлись в этом спектакле. И глядя на то, как репетирует Станислав Андреевич, я убедился, что перпетуум-мобиле существует. Меня поразило то, сколько в нем энергии, сил, с какой отдачей он готов генерировать идеи. Можно сказать, что это общие слова, но речь идет об артисте, который недавно отметил 90-летний юбилей!

Еще я понял, как важна для артиста тема ухода со сцены, тема того самого «покоя», о котором написал Куприн. Когда настанет та минута, в которую можно красиво «уйти»?! Ведь на самом деле никакого часа, после которого надо уходить «на покой», для человека искусства не существует. И сколько бы лет ни было героям спектакля и артистам вообще, они не готовы оставить театр и, что называется, выйти из игры и поэтому продолжают превращать свою жизнь и вне сцены в спектакль. Невозможно поставить некую точку в своей карьере. К тому же, чем старше артист, тем больше нивелируется граница, отделяющая артиста от человека, на первый план выходит личность.

Я говорю исполнителям в этом спектакле, что уже не надо так много размышлять над тем, чтобы создать какой-то образ, важно помнить, что зритель приходит смотреть именно на вас. Он знает вашу судьбу, знает ваш творческий путь, и кого бы вы ни играли в этом спектакле, он будет думать о вас, как таковых, о личностях, которые стоят за всем известными фамилиями.

– Жизнь артиста на сцене одновременно может быть и его трагедией, и его спасением. Можно ли вообще провести границу между этими понятиями в вашей истории?

– Жизнь и карьера для героев неотделимы. Любой жизненный путь конечен, но творческий путь может завершиться раньше, и в этом трагизм этой истории. Но грустная ирония заключается в том, что артисты и после ухода со сцены продолжают жить будущими ролями, любое появление на людях превращают в спектакль. И на самом деле они спасаются подобной надеждой на встречу с публикой. Так, герои решают поставить спектакль, для чего отправляются на поиск средств. Из их затеи ничего не выходит, но зато каждый успевает прожить какой-то важный кусок своего сценического времени. Каждому артисту думается, что впереди какие-то крупные роли, и чем старше ты становишься, тем, соответственно, должен быть крупнее калибр этой роли. И драма, и спасение в этом ожидании, за которым может ничего и не быть, карьера закончится эпизодом. Но все равно будет выход к публике, а это главное для артиста, не размер роли, а возможность встречи со зрителем.

Оригинал статьи
Пресса
«Работа с Любшиным — это встречное движение», Валерия Новокрещенова, Театрал, 25.06.2023
Станислав Любшин оказался в необычном «доме престарелых», Светлана Хохрякова, Московский комсомолец, 8.06.2023