МХАТ в грязиМария Львова, Вечерний клуб, 19.02.2004 «Дядя режиссер, а как дальше-то?» — «Не знаю, дядя актер! Думай. Руками, ногами думай. Потом — головой». На большой сцене МХАТа имени Чехова идет репетиция. За режиссерским столиком — Кирилл Серебренников, ниспровергатель на середине четвертого десятка, ценитель новой драмы со званием бакалавра физики, один из важных действующих лиц современного театрального процесса. «Полоскание в классике я считаю порочным и патологичным», — заявлял Серебренников два с половиной года назад, требуя ввести обязательную квоту на постановку современных пьес, а сейчас сам репетирует «Мещан» Максима Горького. Предварительные наблюдения показали, что назвать будущий спектакль традиционным язык ни у кого не повернется. На макете афиши — герои спектакля — с выражениями лиц в стиле «их разыскивает милиция». Премьера — 6 марта.11.50. До начала репетиции осталось 10 минут. На сцене — творческий беспорядок и масса людей неактерской внешности. Судя по комбинезонам и употребляемым речевым конструкциям — монтировщики. Бросается в глаза турник на стальных распорках, расположившийся на авансцене. О буревестнике революции и мещанском доме начала прошлого века (пьеса написана в 1901 году) напоминает только старинная швейная машинка. Режиссер стоит в проходе зрительного зала и с удовлетворенным видом оглядывает смутные намеки на декорацию: «Кровать, конечно, что-то даст. Она будет вращаться и…». Остальное заглушает стук молотка. 12.00. Ничего похожего на начало репетиционного процесса. На сцене — шум дрели и высокохудожественная суета. 12.05. Над сценой возникает подвесная металлическая люлька, напоминающая малярную. Она опасно кренится и вызывает детский восторг у режиссера. Взлетев на сцену, он со стула забирается в люльку и вдохновенно изображает барабанщика, для которого, кажется, сие оборудование и предназначено. Сбоку выползает вторая люлька. 12.15. Вразвалочку подгребают актеры и слоняются между деловыми монтировщиками. Кто-то прихлебывает из чашки, кто-то подтягивается на турнике. Двое совсем молодых — Сергей Медведев и Олег Мазуров — усаживаются за пианино и в четыре руки блестяще импровизируют что-то джазовое. Окончив, объявляют: «Мы сочиняли музыку к американскому триллеру!». Режиссер мрачно бродит по сцене, переставляет с места на место стулья, пробует их на прочность, отбирает одни и забраковывает другие. 12.25. Влетает энергичная Евгения Добровольская в длинной юбке и клетчатой ковбойской рубашке, немедленно кидается к режиссеру, требует растолковать, как именно она должна себя чувствовать и как вести себя в «той сцене». Проигрывает в одиночку целый диалог, тараторя реплики как минимум за двух персонажей, и все — с вопросительной интонацией: мол, так правильно? или так? Я не понимаю ни звука, но режиссер очень отзывчив; втолковывая — актрисе свою мысль, он припадает на корточки, с удовольствием матерится, размахивает руками, подпрыгивает. (Видимо, это то самое, что в театральной среде называется «птичий язык», на котором могут объясняться между собой творцы). Колоритная пара бурно передвигается по сцене, сшибая хладнокровных монтировщиков. Увлеченные собой, они не замечают двух шутников: давешние джазисты бросили терзать инструмент и передразнивают режиссера и актрису, тщательно копируя все их движения. Похоже и очень смешно. 12.40. «Ну давайте же, наконец, звать господ артистов и начинать репетицию!» — вопит постановщик недоумевающему помрежу с папочкой. Люльки лениво уползают ввысь, монтировщики неспешно растворяются за кулисами, Евгения Добровольская уютно располагается на барьерчике директорской ложи, десяток актеров вовсю резвится на сцене. Репетиция, кажется, начинается. «Сейчас посмотрим, как у нас получится сделать перестановку в сцене отравления, как мебель в четвертый акт переходит», — командует режиссер. Кристина Бабушкина, играющая отравившуюся Татьяну, падает на стол и заворачивается в скатерть, ее подхватывают на руки и переносят на кровать, все остальные в ритме свинга перемещают стулья, двигают шкаф. Пять музыкальных минут — и обстановка четвертого действия готова. 13.30. Режиссер беснуется: «Надо же так ненавидеть артистов! МХАТ, называется! Театр высокой постановочной культуры!». Оказывается, массивный, тяжеленный диван невозможно передвинуть, а монтировщики пропали в недрах театра. 13.45. Спокойствие восстановлено, репетиция продолжается. Похоже, в неглубоких провалах сбоку и перед сценой расположится самая натуральная грязь. Пока о ней только говорят: «Что, прямо в грязь спрыгивать?». А актриса, неожиданно молоденькая и хрупкая для роли старой, грузной служанки Степаниды, постоянно елозит по сцене шваброй, как будто затирая грязные следы: «Тихонечко, контрапунктом», — наставляет ее режиссер. 14.00. Появляются Андрей Мягков и Алла Покровская. Репетиция разворачивается в полную силу. Некоторые сцены быстро прогоняют, только чтобы проверить технические моменты, а какие-то эпизоды проходят вновь и вновь. Например, эффектное объятие героев через дверцу шкафа, да еще и с раздеванием, повторяется с минимальными вариациями раз восемь. С хохмочками, анекдотами и приколами репетиция медленно движется вперед, режиссер падает, кажется, во все кресла партера поочередно и нервно вскакивает; то азартно включается в игру, то пытается усмирить подопечных, как разошедшуюся детвору… 15.00. До перерыва еще далеко. Безумно замерзшая, я выбираюсь из зала. Мне всегда было трудно понять, откуда собственно берется спектакль: безупречная точность мизансцен, единственно возможная совокупность движений, звуков, взглядов. Как режиссер все это придумывает, как втолковывает актерам? Три часа, проведенные в продуваемом всеми ветрами партере МХАТа, мало что прояснили в этом вопросе. Зато почему-то стало очевидно, что спектакль «Мещане» будет злым и веселым, как горьковский «новый человек» Нил. Пресса 5 спектаклей Кирилла Серебренникова о России, Алексей Киселев , teatrall.ru, 16.09.2015 Всеобщая мобилизация, Павел Руднев, Ваш досуг, 29.03.2004 Холодная зима пятьдесят третьего, Майя Мамаладзе, Россiя, 25.03.2004 Мещане, или Дон Сезар де Базан, Борис Поюровский, Литературная газета, 19.03.2004 Нехорошая квартира, Итоги, 16.03.2004 «Мещане» в культуре глюка, Нина Агишева, МН, 12.03.2004 От забора до обеда, Наталия Каминская, Культура, 12.03.2004 Серебренников победил Горького, Глеб Ситковский, Газета, 11.03.2004 Зайчики-мещане, Ольга Егошина, Новые известия, 11.03.2004 Концерт для половицы с оркестром, Ольга Фукс, Вечерняя Москва, 10.03.2004 Играй, а то проиграешь, Марина Давыдова, Известия, 10.03.2004 Где тонко, там и рвется, Алена Карась, Российская газета, 10.03.2004 «Мещане» вернулись, Роман Должанский, Коммерсант, 6.03.2004 Детей не жалко, Дина Годер, Газета.Ru, 5.03.2004 Горький без грима, Григорий Заславский, Независимая Газета, 5.03.2004 Мандаринка от яблони далеко падает, Елена Ямпольская, Русский курьер, 4.03.2004 Немного уважаемый шкаф, Олег Зинцов, Ведомости, 4.03.2004 «'Мещан'» я прочел недавно", Роман Должанский, Коммерсантъ-Weekend, 27.02.2004 Максим Горький — хит сезона, Роман Должанский, Коммерсантъ-Weekend, 27.02.2004 Мещанин во дворянстве, Елена Ковальская, Афиша, 25.02.2004 Никакого мещанства, Павел Руднев, Ваш досуг, 23.02.2004 МХАТ в грязи, Мария Львова, Вечерний клуб, 19.02.2004 | ||
ХУДОЖЕСТВЕННЫЙ РУКОВОДИТЕЛЬ — КОНСТАНТИН ХАБЕНСКИЙ
