Играй, а то проиграешьМарина Давыдова, Известия, 10.03.2004 Новое театральное поколение, обретавшееся поначалу на маргинальных площадках, медленно, но верно совершает экспансию на академические сцены Москвы. Теперь под витальным напором Кирилла Серебренникова пала одна из главных цитаделей русского театра — основная сцена МХАТа. Серебренников поставил «Мещан».Первая мысль, которая приходит в голову после просмотра мхатовских «Мещан», — не о Серебренникове — о нем в свой черед, — о Горьком. Ну и драматург! Как вылеплены характеры, как выстроены отношения, как выписаны персонажи фона! Вот случай, когда судьба страны, биография автора, идеологические шоры — и его, и наши собственные — заслонили драматургический талант. Таких пьес во всем мировом репертуаре раз-два и обчелся. И, главное, большинство из них — классика замусоленная, ставленная-переставленная. В случае с «Мещанами» кроме великого спектакля Товстоногова и собственно мхатовского спектакля 1902 года, о котором написано в учебниках, больше ничего значимого не назовешь. И это важно. Есть возможность ставить пьесу, как ставят новый текст, — не вступая в диалог с предшествующей традицией. Стоит сразу же назвать несколько безусловных удач на этом пути: алкоголика-резонера Тетерева в исполнении хитроватого богатыря русской сцены Дмитрия Назарова, постоялицу Елену, эдакую обольстительную оторву, сильно и смело сыгранную Евгенией Добровольской, и - отдельно, со многими восклицательными знаками — изумительную Аллу Покровскую в роли старухи Бессеменовой, трогательной хлопотуньи, безуспешно пытающейся спасти домочадцев друг от друга. Впрочем, возможность поставить старый текст, как новый, — вряд ли главная причина обращения Серебренникова к «Мещанам». Есть магнит попритягательнее. У Горького речь идет о такой вечной и сиюминутной вещи, как конфликт поколений. В пьесе он социально окрашен — это прямой конфликт отцов (сословных мещан) и детей, пытающихся за рамки сословия выпрыгнуть. Постановщик спектакля Кирилл Серебренников тоже оказался в нынешнем раскладе средоточием поколенческого конфликта, но не социального, а скорее театрального. Для немалой части культурного сообщества именно Серебренников — безбашенный радикал, готовый сбросить с парохода современности то, что было нам в театре дорого и свято, а взамен предложить пшик на палочке. Поставив Горького с артистами МХАТа, он словно пытается доказать, что это наивное представление о нем — не более чем наивное представление: с парохода современности он никого сбрасывать не собирается — пусть все едут, пряники жуют. Андрей Мягков, просто, без напора, но очень убедительно сыгравший старика Бессеменова, меньше всего играет деспотизм. Скорее недоумение, граничащее с отчаянием: отчего же все разваливается, ведь вроде бы так крепко построил? Есть в его доме легкая такая советчинка: тут расплачиваются деньгами советского образца, закрывают на газетку двери платяного шкафа, носят меховые воротники и шапочки из каракульчи. Если это и мещанство, то мы все из него родом. И Серебренников ясно отдает себе отчет в этом родстве. К бунту он, вопреки ожиданиям, явно не склонен. Еще меньше склонны к нему дети Бессеменовых. Уж слишком они легкомысленны для ремесла такого. Только и делают, что веселятся да дурачатся. Прогрессивный Нил окружен у Серебренникова не революционерами и народолюбцами, а какими-то участниками самодеятельности, явно путающими сцену и реальность. Под аккомпанемент сидящего на сцене живого оркестрика («Пан-квартет» Владимира Панкова) эта театральщина врывается в дом Бессеменовых и беззастенчиво проникает в его поры и щели. Все у молодых обитателей этого дома происходит на высоком градусе, но все не всерьез. Они и в любви объясняются, как в «кошки-мышки» играют, и сами на каких-то зверушек похожи. Служанка Степанида (юркая Мария Зорина) — на мышку-норушку, Нил (коренастый Алексей Кравченко) — на бычка, Татьяна (статная Кристина Бабушкина) — на печальное парнокопытное. Удушливой атмосферы, столь важной для пьесы Горького, в спектакле нет. Даже нависшая над домом смерть не может остановить оглушительную театральную круговерть. Что наша ж-и-изнь?! — Игра! Это отношение к жизни, как к очень интересной и иногда захватывающей игре, и есть главный камень преткновения. Старик Бессеменов может быть в этом спектакле и мягок, и человечен, но представить его ироничным и дурачащимся невозможно. Все предписания и нормы (как за стол садиться, как замуж выходить, как сахар колоть), которые для детей всего лишь правила игры, для него составляют смысл существования. Собственно, в конфликте, стоящем за пределами этого спектакля, та же история. Ибо в нынешнем театральном раскладе ясно противопоставлены две парадигмы: 1. В искусстве есть некие нормы, которые нельзя нарушать. 2. Искусство существует вне всяких норм. Все ко всему можно приспособить, если все перевести в игру. Подробное проживание роли вполне совместимо и с почти эстрадной эксцентрикой, и с доморощенным символизмом. Захотим — добавим и горсть мистики. Захотим — щепотку гротеска. Незадолго до премьеры Серебренников так сформулировал смысл своей постановки: мол, старики будут жить у него по законам психологического театра, а молодым достанется авангард. На самом деле тут совсем другой конфликт — между стилем, вне которого старшее поколение не мыслит свое театральное бытие, и нынешним многостильем. Это самое многостилье (в одежде, в дизайне, в искусстве) вообще есть знак времени, и словом «авангард» его не обзовешь. Ибо авангардист, как и революционер, всегда хочет поменять одни правила на другие, свято веря в важность этих самых правил. Серебренников верит в то, что придумывание правил — тоже игра. Он стал едва ли не главной фигурой нынешнего театрального поколения именно потому, что овладел цветистым многостильем лучше и бесстрашнее других. Твердо усвоил главную заповедь наших дней: не принимай стиль жизни за ее смысл. Играй, а то проиграешь. Пресса 5 спектаклей Кирилла Серебренникова о России, Алексей Киселев , teatrall.ru, 16.09.2015 Всеобщая мобилизация, Павел Руднев, Ваш досуг, 29.03.2004 Холодная зима пятьдесят третьего, Майя Мамаладзе, Россiя, 25.03.2004 Мещане, или Дон Сезар де Базан, Борис Поюровский, Литературная газета, 19.03.2004 Нехорошая квартира, Итоги, 16.03.2004 «Мещане» в культуре глюка, Нина Агишева, МН, 12.03.2004 От забора до обеда, Наталия Каминская, Культура, 12.03.2004 Серебренников победил Горького, Глеб Ситковский, Газета, 11.03.2004 Зайчики-мещане, Ольга Егошина, Новые известия, 11.03.2004 Концерт для половицы с оркестром, Ольга Фукс, Вечерняя Москва, 10.03.2004 Играй, а то проиграешь, Марина Давыдова, Известия, 10.03.2004 Где тонко, там и рвется, Алена Карась, Российская газета, 10.03.2004 «Мещане» вернулись, Роман Должанский, Коммерсант, 6.03.2004 Детей не жалко, Дина Годер, Газета.Ru, 5.03.2004 Горький без грима, Григорий Заславский, Независимая Газета, 5.03.2004 Мандаринка от яблони далеко падает, Елена Ямпольская, Русский курьер, 4.03.2004 Немного уважаемый шкаф, Олег Зинцов, Ведомости, 4.03.2004 «'Мещан'» я прочел недавно", Роман Должанский, Коммерсантъ-Weekend, 27.02.2004 Максим Горький — хит сезона, Роман Должанский, Коммерсантъ-Weekend, 27.02.2004 Мещанин во дворянстве, Елена Ковальская, Афиша, 25.02.2004 Никакого мещанства, Павел Руднев, Ваш досуг, 23.02.2004 МХАТ в грязи, Мария Львова, Вечерний клуб, 19.02.2004 | ||
ХУДОЖЕСТВЕННЫЙ РУКОВОДИТЕЛЬ — КОНСТАНТИН ХАБЕНСКИЙ
