Непоследняя жертваВиктория Никифорова, Эксперт, 28.06.2004 Совсем недавно о фестивалях современной драмы писали как об Олимпийских играх для инвалидов — с сочувствием и легким презрением. Вроде бы хорошее дело делают ребятки, пишут пьесы, вместо того чтобы нюхать клей. Но представить их странные творения на сцене современного театра, занятой сплошь Гамлетами и Сирано де Бержераками, казалось решительно невозможно.Режиссеры оказались, к счастью, проницательней критиков. Они быстро ухватили и смысл, и драйв новой драмы. Они поняли, что только пьесы молодых авторов позволят их театрам хоть как-то конкурировать с клубами и кино за молодую аудиторию. За пару лет современная драма стала раскрученным брэндом. Пьесы новых «рассерженных» девятым валом накрывают столицу. Вырвавшись из своих инкубаторов — Центра современной драматургии и режиссуры и Театра.doc, — они освоились в самых почтенных репертуарных театрах столицы. Чудеса Пресняковых «Яблочный вор» Ксении Драгунской идет в Театре им. Моссовета, «Последний день лета» братьев Дурненковых репетируют во МХАТе им. Чехова. «Облом-off» идейного вдохновителя новой драмы Михаила Угарова играют сразу в трех столичных театрах. Одним из самых кассовых авторов столицы стал Василий Сигарев: его «Пластилин» идет в Центре драматургии и режиссуры Казанцева и Рощина, «Детектор лжи» — в театре «Сфера», «Черное молоко» — в Театре им. Гоголя, а сейчас из его комедии «Отдайтесь гипнотизеру!» пытаются сделать антрепризный хит Стас Садальский энд Ко. Но всех своих коллег и конкурентов обогнали братья Пресняковы. Две пьесы молодых екатеринбургских авторов — «Пленные духи» и «Половое покрытие» — идут в Центре драматургии и режиссуры, две — «Терроризм» и «Изображая жертву» — во МХАТе и еще одну — «Воскресение. Супер» по роману Льва Толстого — репетирует модный режиссер Юрий Бутусов в «Табакерке». Пресняковы пришлись ко двору тем, что сумели приспособить требования современной драмы к требованиям сцены. Современная драма — у нас, по крайней мере, — выросла из документальной драмы в стиле verbatim. Verbatim в переводе значит «дословно». Авторы записывают на магнитофон речь своих героев — реальных, живых людей — и пытаются сложить ее в некую историю. Пресняковы эту дословность превращают в чудеса словесности. Их герои говорят точно как в жизни, но звучит их речь чистой поэзией. Нечто подобное проделывала в своих пьесах Петрушевская, также пытавшаяся воссоздать живую речь буквально, со всеми ее вздохами, ошибками, междометиями. Но Пресняковы пишут легче, ритмичнее, стройнее. Пространство их текста разрежено. Между лаконичными репликами зияют лакуны, которые постановщики могут заполнять, как их душе угодно. Пьесы Пресняковых демократично организованы и идеально приспособлены для коллективного театрального творчества. Они свободно воспринимают любые переделки и поправки, они открыты для сотрудничества. Они предусматривают для актеров возможность отсебятины, для режиссера — возможность сочинения бесчисленных трюков. Не случайно пьесы Пресняковых привлекают режиссеров, которые наиболее остро чувствуют театральную форму. Ольга Субботина в «Половом покрытии» испробовала все виды «шуток, свойственных театру»: здесь и цитаты из «Матрицы», и ходячие мертвецы из «Шестого чувства», и японский театр но, и пение под караоке. Форменные чудеса творит на основе их текстов Кирилл Серебренников. Для «Изображая жертву» он придумал и тапершу, сопровождающую действие игрой на рояле, и загадочных моряков, возникших из детских воспоминаний героя, и совершенно не связанные с текстом, но упоительно смешные вставные номера. Например, двух здоровых мужиков в купальниках и туфлях на каблуках, которые под лирическую музыку изображают синхронное плавание. Техника шока «Изображая жертву» — это история молодого паренька, которому является призрак его отца и сообщает, что на тот свет его отправила собственная жена, чтобы беспрепятственно выйти замуж за его брата. Новый Гамлет впадает в меланхолию, страдает галлюцинациями, ищет смысл жизни и начинает есть палочками — чтобы хоть как-то выразить свой протест против убийц отца. При этом мамаша считает его наркоманом, и мы до конца так и не понимаем, то ли действительно его отец был убит, то ли ему это привиделось. К тому же умершего отца и нового начальника героя — капитана милиции — играет один и тот же актер. Дело в том, что Гамлет-Валя работает в милиции. В ходе следственных экспериментов он «изображает жертву». Его то выбрасывают из окна, то топят в бассейне, то пытаются пристрелить. Эти следственные эксперименты — отдельные спектакли в спектакле. Мизансценируя их, Серебренников разошелся вовсю. Чего стоит хотя бы убийство в бассейне. Проводить следственный эксперимент в воде запрещено, потому что Валя не принес сменные плавки. Так что мокрое дело разыгрывают всухую. Подследственный изображает, как он нырял, как плыл, как высматривал среди ног купальщиц ноги своей девушки с зеленым педикюром, как хватал их и держал — «они немножко подергались, а потом затихли». Зал умирает от смеха. Но самым эффектным моментом спектакля стали не хитроумные трюки и фарсовые мизансцены, а пламенный монолог милицейского следователя (Виталий Хаев). Он расследует дело об убийстве в японском ресторане. Подследственного вывели из себя насмешки потерпевшего, и в перерыве между мисо и суши он выпустил в голову обидчику пару пуль. Обалдев от японской экзотики и той легкости, с которой один человек взял и убил другого, милиционер разражается бессвязным, недоуменным, нецензурным, убийственно смешным и очень грустным монологом. Он говорит, что ничего не понимает. Что ему пятьдесят, а убийце тридцать, а у него своя автомойка, и пистолет, и деньги на суши… Откуда — непонятно. И что у него в голове творится — тем более. «Играются, твою мать! — брызгая слюной, кричит он. — Всю жизнь играются. Когда серьезно жить-то начнете?!» «Ведь они, эти, которым по тридцать, — рассуждает милиционер, — они же и поезда водят, и самолеты, и на атомных электростанциях работают. Что ж они там-то могут устроить, если здесь — вынул пистолет и 'пульнул два раза', трам-тарарам?!» Зал смеется как сумасшедший — но тут милиционер, выдержав паузу, поднимает голову и с болью в голосе вопрошает: «А футбол?!» И партер плачет от хохота. Пресняковы, вообще, социально озабоченные братья. В лучших — без иронии — традициях отечественного искусства они регулярно пытаются жечь глаголом сердца зрителей. Иногда это получается неудачно. В «Терроризме» рассуждения о том, что каждый из нас «немножко террорист», звучали жалко и неубедительно. В «Изображая жертву» Пресняковы взяли реванш. Монолог милиционера — первый за долгие годы момент, когда на сцену вышли нормальные человеческие проблемы сегодняшнего дня. Театр оказался соразмерным человеческому опыту. Он впервые попытался задать себе те же проклятые вопросы, которые занимают его зрителей. Зрители разразились овацией. Что-то подобное, наверное, переживала публика в Театре на Таганке в лучшие его годы. Полигон новой драмы Все эти театральные триумфы готовятся в маленьких комнатках и на крошечных сценах. Там невидные молодые люди и немолодые тетеньки внимательно слушают, как актеры, не загримированные, не переодетые, сидя, читают по бумажке свои роли. Это концертное исполнение пьесы называется «читка» и позволяет за один день ознакомиться с дюжиной новых сочинений разных авторов. Стиль и манеру читки деятели Театра.doc изо всех сил прививают новой режиссуре. Михаил Угаров, например, все свои спектакли пытается сделать такими же лаконичными и «нетеатральными». Порой хорошая читка даст фору любому спектаклю. Актеры здесь говорят естественными голосами, не пытаются никого изображать и не щеголяют профессиональными навыками. Воображение зрителя уходит в свободное плавание — он волен дорисовать и антураж, и характеры, и атмосферу. Этим летом у вас есть шанс побывать на читках новейших пьес зарубежных и российских авторов. Аккурат на следующий день после премьеры «Изображая жертву» начинается очередной фестиваль молодой драматургии, на котором представят свои новые пьесы десятки авторов из России и Европы. Немецкие драматурги познакомят нас с историей «сексуальных неврозов своих родителей» (пьеса Лукаса Бэрфуса) и с документальной четкостью расскажут историю убийства («Вермут» Катарины Шлендер). Драма живого классика английской драмы Кэрил Черчилл «Ирак.doc» напомнит нам о том, как начиналась война в Ираке. Новую пьесу «С тобой все кончено!» представит главный радикал английской сцены Марк Равенхилл. Фестиваль молодой драматургии — это рынок новейших идей и приемов, неожиданных драматургических ходов и провокационных сюжетов. Здесь — редкое удовольствие для современного театрала — можно не только развлечься, но и пошевелить извилинами. Здесь — как и на премьере «Изображая жертву» — искусство вступает в контакт с реальной жизнью, и искры летят во все стороны. Это, наконец, испытательный полигон новой драмы. Здесь опробуется секретное оружие, которым в следующем сезоне будут поражать публику и критиков. Зайдите как-нибудь в «Школу современной пьесы» — там сейчас куда интереснее, чем в больших, спесивых, изнемогающих от рутины столичных театрах. Фестиваль молодой драматургии пройдет с 25 июня по 7 июля на сцене «Школы современной пьесы» и Театра.doc. Вход на все мероприятия свободный. Пресса Жертвы их искусства, Марина Полубарьева, Московский Комсомолец в Питере, 16.03.2005 Мелкий Гамлет, Марина Квасницкая, Рocciя, 30.09.2004 Новая, новее, еще новее…, Дина Годер, Русский Журнал, 30.09.2004 Рассекая волны, Анна Гордеева, Время новостей, 21.09.2004 Изображая Гамлета, Марина Давыдова, Известия, 20.09.2004 Милиция нравов, Олег Зинцов, Ведомости, 20.09.2004 МХТ поставил следственный эксперимент, Роман Должанский, Коммерсантъ, 20.09.2004 Изображая трагедию, Глеб Ситковский, Газета, 19.09.2004 Академический минимум, Елена Ковальская, Афиша, 13.09.2004 Кто боится Кирилла Серебренникова, Александр Смольяков, ГДЕ, 10.09.2004 Изображать жертву — это супер, Марина Райкина, Московский Комсомолец, 26.08.2004 Живое — это всегда иное, Екатерина Васенина, Новая газета, 12.07.2004 Непоследняя жертва, Виктория Никифорова, Эксперт, 28.06.2004 | ||
ХУДОЖЕСТВЕННЫЙ РУКОВОДИТЕЛЬ — КОНСТАНТИН ХАБЕНСКИЙ
