Николай Андреевич Андреев

(14.10.1873, Москва — 24.12.1932, Москва)

Скульптор, график. Заслуженный деятель искусств РСФСР (1931).

В 1883—1891 гг. учится в Строгановском училище (Москва), в 1892—1900 гг. — в Московском училище живописи, ваяния и зодчества (у скульптора С. Волнухина). В 1892—1918 гг. — преподаватель Строгановского училища. Автор памятников Гоголю, Островскому, Герцену, Огареву в Москве. В 20-х гг. создает серию графических портретов государственных деятелей, писателей, артистов, цикл скульптурных и графических портретов В. И. Ленина.

С искусством театрального художника Андреев практически соприкоснулся в 1913 г., оформив “Клеопатру” П. Потемкина в “Летучей мыши”, в 1916 г. приглашен в МХТ для работы над “Флорентийской трагедией” О. Уайльда (спектакль не был осуществлен). В работу над “Каином” Байрона вступил в 1919 г. (премьера 4 апреля 1920 г.). Исходная идея постановщика “Каина” К. С. Станиславского — сыграть мистерию Байрона в пространстве храма, объединив соответствующим оформлением сцену и зал, — была проработана Андреевым, но оказалась невыполнимой в связи с материальными трудностями МХАТ в первые послереволюционные годы. Постановщиками был выдвинут “скульптурный принцип”: гигантские пустотелые колонны, ведущие в храм, так же как Великие существа, были сделаны Андреевым из обычного холста (головы, плечи, руки существ были вылеплены), складки их одежд переходили в рельеф сцены. Эффект “черного бархата”, призванный обеспечивать фантасмагорический полет Люцифера и Каина в межзвездном пространстве (актеры располагались на неподвижном станке, который предполагалось обтянуть черным бархатом, а “черные люди”, невидимые на фоне черного бархатного задника, должны были проносить мимо них светящиеся транспаранты планет, что обеспечило бы иллюзию полета в черной бездне неба), не сработал, так как в тогдашней Москве театр не смог добыть необходимого количества бархата, а заменивший его черный холст не поглощал света. Многое из задуманного осуществить не удалось, хотя Андреев провел огромную подготовительную работу (эскизы декораций, разработка их конструкций; эскизы костюмов, предлагающие исполнителям определенную пластику; эскизы гримов, наброски мизансцен) и практически содействовал осуществлению задуманного (лепка, драпировка, изготовление каркасов и т.п.). Андреев оказался весьма чутким партнером в восприятии постановочных и технологических идей Станиславского.

Несмотря на неуспех “Каина”, Станиславский высоко оценивал найденный им в работе с Андреевым “скульптурный и архитектурный принцип постановки” благодаря соответствию объемности и лаконизму сценической архитектуры и игровых элементов трехмерности актера и пространственным параметрам сцены. Кроме того, “Каин” заставил режиссера обратить особое внимание на пластическую выразительность актера, возникла идея открытия балетной студии при МХАТ. Однако ни одного спектакля в архитектурно-скульптурном принципе Станиславский так и не поставил, как не создал и балетной студии. 
В творческой судьбе Андреева театр не занял значительного места, хотя, одновременно с “Каином”, он разрабатывал проект сценографии к пьесе Р. Тагора “Король темного покоя” и сделал эскизы к пьесе В. Волькенштейна “Маринка” (оба спектакля не осуществлены). С увлечением делал зарисовки мизансцен и персонажей мхатовского “Ревизора” (1921). Впоследствии оформил два спектакля в МХАТ‑2: “Дело” А. Сухово-Кобылина и “Человек, который смеется” В. Гюго.

А. Михайлова