Клавдия Николаевна Еланская

(11.9.1898 г., Епатиевск Астраханской губ. — 26.9.1972, Москва)

Народная артистка СССР (1948).

После гимназии училась во 2-м МГУ, стараясь совместить занятия медициной с вечерней театральной студией «Молодые мастера». Даже после того, как была принята во Вторую студию (1920), Еланская продолжала числиться по медицинскому факультету в отпуске. Как большинство студийцев, Еланская с 1920 г. участвовала в спектаклях МХАТ «на выходах», в студии же репетировала Изору в «Розе и Кресте», играла Амалию в «Разбойниках», Катерину в «Грозе».
«Очень уж зелена. Да еще Судаков перемудрил с нею. Но со временем будет хорошая Катерина», — писал Немирович-Данченко в 1923 г.
Еланская в самом деле не годилась для того, чтобы с ней «мудрили». У нее было правильное, строгое лицо, мягкие темные глаза, ровный и постоянный нрав, вкус, воспитанный в старой интеллигентной семье. Знавший ее и по студийным работам, и по роли Софьи в «Горе от ума» (1925), думавший о ней в связи с ролью Элины в капитальном возобновлении пьесы Гамсуна «У врат царства» (1927), Немирович-Данченко находил в ней сходство с типом русской актрисы, какими он их знал"в старину'', ценил ее стихийную любовь к театру, стихийную радость от пребывания на сцене — радость от того, что красива, от того, что слово ее летит, что переживания свои в образе она успела полюбить. «Самое главное, что только может быть на театре, — радость, радость и радость. Главнее идеи, пропаганды и даже психологии». Эта мысль о радости не противоречила тому, что дарование Еланской разгадывалось как дарование драматическое по преимуществу. В «Горе от ума» ей не хватало ощущения жанра — ее голубка Софья любила Молчалина трепетно и искренне; ее любящая строгая Параша («Горячее сердце», 1926) выпадала из общего буйного игрового тона народной комедии; в Мирандолине, которая ей досталась в новой редакции «Хозяйки гостиницы» (1933), было маловато театральной звонкости, лукавой веселой энергии. Сыграв в 1928 г. Елену в «Днях Турбиных», она не закрепила за собою эту роль: переливчатость, женственная улыбающаяся загадочность не была в ее средствах. Ее искусство, как и ее личность, было сильно глубокой простотой, строгостью и чистотой. Перелом судьбы и душевный кризис ее героинь бывали тем драматичнее, чем более проста и цельна была их натура. И внешний и внутренний рисунок ее ролей редко осложнялся. Двойные состояния ДУШИ — как в роли Ольги из «Блокады» (1929) — ее смущали; она их охотно и убеждающе спрямляла — как в роли Любови Яровой (1936) или в роли Щелкановой в многослойной «Золотой карете» (1957).
Сила ее созданий была в предельной искренности сценического переживания. Полнее всего эти свойства сказались в образах русской классики. Когда ей вторично досталась роль Катерины в «Грозе» (1934), она искала в ней женщину с детской прямой и наивной душой, очень серьезную в охватившей ее страсти. Обиженная простая душа билась в ее Катюше Масловой, вырывалась в вопле, когда она слышала приговор, в нарочитой грубости, с которой она спешила прервать тюремное свидание с Нехлюдовым («Воскресение», 1930). Природной же стихией Катюши казалась внимательная, доверчивая тишина. Печальной, ровной, в высоком смысле слова смиренной была ее Ольга Прозорова («Три сестры», 1940) — эта чеховская директриса гимназии, с ее тихим глубоким умом и светлой жалостью к сестрам, с ее способностью принять судьбу, оказывалась нежданно близка женственно мудрой царице Ирине, которую Еланская начала играть в годы войны («Царь Федор Иоаннович»). Записи сохранили начальную стадию работы Еланской над ролью королевы Гертруды, оборвавшейся со смертью обоих режиссеров «Гамлета».
Убедительность переживания делала Еланскую незаменимой в тех пьесах, где фабула грозила мелодраматизмом («Русские люди», 1943, роль Харитоновой, которая отравляет постояльца-фашиста и шлет на смерть мужа-предателя). Значительность и обаяние актрисы должны были спасать роли-«муляжи» (Рогова в «Хлебе нашем насущном», 1948). Самостоятельную цену имели вводы в роли Лины Карениной (1940), Юлии Тугиной («Последняя жертва», 1946). В послевоенном репертуаре Еланской — Кудрявцева, «Потерянный дом», 1951; Марья Львовна, «Дачники», 1953; Мелания, «Егор Булычов и другие», 1963.
Последняя работа Еланской на сцене — Бабушка в «Стране воспоминаний» из «Синей птицы» (1967).

И. Соловьева