Владимир Михайлович Киршон

(6.8.1902, Нальчик — 28.7. 1938)

Драматург. В 16 лет ушел в Красную Армию, член РКП(б) с 1920 г. Учась в Коммунистическом университете им. Свердлова в Москве, пишет и ставит агитки. Затем преподает в ростовской совпартшколе; становится лидером здешней Ассоциации пролетарских писателей. С РАПП связывается и дальнейшая деятельность К. в Москве. Дебютировал как драматург на профессиональной сцене (“Ржавчина”, в соавторстве с А. В. Успенским, 1926; “Рельсы гудят”, 1928, Театр им. МГСПС). На диспутах конца 20‑х Киршон был застрельщиком атак на МХАТ, который после “Унтиловска”, “Растратчиков” и “Блокады” обвиняли уже не в игнорировании современности, но в сопротивлении пролетарской идеологии. Как сопротивление пролетарской идеологии рассматривался сам творческий метод театра.
Киршон при всем принципиальном рационализме своих пьес и политизированной предвзятости подхода к проблемам, вокруг которых строил сюжет, обладал несомненным драматургическим темпераментом, умел создавать сценическое напряжение и разряжать его эмоциональными эффектами; строя характеры героев по жесткой схеме, он, однако, искал их доходчивого жизнеподобия. Немирович-Данченко в “Рабочей газете” от 25 марта 1928 г., говоря о премьере Театра им. МГСПС, оценивал именно это: “Все исполнители этого спектакля живые, настоящие люди. […] “Рельсы гудят” — пьеса жизнерадостная, а сейчас нужны именно такие жизнерадостные и бодрые пьесы”. В конце 1928 г. Киршон читал мхатовцам свою историко-революционную драму “Город ветров” (она легла в основу оперы Л. Книппера “Северный ветер”, которую поставили в Музыкальном театре им. Немировича-Данченко,1930). Поверив в органичность идейного темперамента молодого автора, оценив актуальность его тематики, Н. -Д. был готов спустить ему жесткость техники и огрубленность мысли. Не без озорства и с явным риском Киршона решили залучить в МХАТ; в работу приняли “Хлеб” — пьесу о классовой борьбе и о партийной линии в деревне. Злободневный материал при мхатовских темпах успел устареть к премьере (январь 1931), хотя ради “Хлеба” отодвигали постановку уже начатого “Страха” (в пьесах двух рапповских лидеров работали одни и те же режиссер и художник — И. Я. Судаков и Н. А. Шифрин). Тогда же Н. П. Хмелев увлекся “Первой Конной” Вс. Вишневского — и в МХАТ вошел еще один агрессивный и яркий оппонент его искусства, одновременно воевавший с эстетической программой Киршона и А. Афиногенова. Работа над “Хлебом” дала две актерские удачи: секретарь окружкома Михайлов — Б. Г. Добронравов, кулак Квасов — М. Н. Кедров. Но спектакль чуть не стал детонатором взрыва внутренних противоречий театра. В дискуссиях в Комакадемии и на других площадках вызрели утверждения: творческий метод МХАТ — если его поставить “с головы на ноги” — может и должен быть использован в интересах социализма, но для этого необходимо сменить руководство театра, которое остается на чуждых позициях. Идея превращения МХАТ в театр РАПП разыгрывалась в нескольких вариантах: был план овладения руководством изнутри; был план ухода группы молодежи и создания нового театра рапповской ориентации (его придерживались Судаков и Н. П. Баталов). Ситуация разрешилась после письма Станиславского Сталину (оно было написано при участии Горького и стало толчком для роспуска РАПП, последовавшего в апреле 1932 г., и для коренного изменения общественного статута МХАТ). Творческие контакты с Киршоном тем не менее были продолжены, Б. А. Мордвинов выпустил на сцене филиала МХАТ в мае 1934 г. “Чудесный сплав” — комедию, получившую премию на правительственном конкурсе драматических произведений и в сезоне 1934/35 г. прошедшую в Москве в шести театрах, по количеству представлений в театрах РСФСР уступив только “Чужому ребенку”. Немирович-Данченко писал Станиславскому: “Это — чистейший водевиль с серьезной темой. Иногда переходит в чистейший фарс. Исполняется у нас отлично — молодо, весело, очень просто и искренно… Грибов играет с особенным мастерством и художественностью — самой настоящей, высокой марки. Для молодых актеров это великолепная школа — чувствовать положение и подавать слова, не изменяя простоте и задачам” (архив НД, № 1810). Кроме А. Н. Грибова (Гоша) играли М. М. Яншин (Олег), Г. Г. Конский (Ян Двали), Н. И. Дорохин (Петя), В. Д. Бендина (Тоня). Спектакль отвечал тому, что говорил Киршон в докладе на I съезде писателей СССР “За социалистический реализм в драматургии!”: “В советской стране создается новый тип комедии — комедии положительных героев. Комедия не высмеивает своих героев, но показывает их так весело, так любовно и доброжелательно подчеркивает их положительные стороны и качества, что зритель смеется радостным смехом, ему хочется брать пример с героев комедии, так же, как они, легко и оптимистично разрешать жизненные вопросы… Смех победителей, смех, освежающий как утренняя зарядка, смех, вызванный не насмешкой над героем, а радостью за него, все громче и громче звучит на нашей сцене”. “Чудесный сплав” прошел в филиале 143 раза и, вероятно, выдержал бы и больше представлений, если бы не исключение из партии, арест и расстрел автора.

Инна Соловьева